Повести > Полдень, XXII век (Возвращение) > страница 50

1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65,


    — Септопод… Семиножка!
    — Вот ведь закопался, паршивец!..
    — Еще немного — и ушел бы…
    — Да, задал он нам жару…
    — А где задняя нога?
    Все взоры обратились на Женю. Женя смело сказал:
    — Вот задняя нога. Она оторвалась. Я никак не ожидал, что она так легко оторвется.
    Его обступили, с любопытством разглядывая. Громадный полуголый детина с копной растрепанных светлых волос на голове и с бородкой соломенного цвета протянул могучую исцарапанную руку:
    — Дайте-ка сюда.
    В другой руке детина держал обрывок блестящего провода. Женя с радостью отдал ногу.
    — Я Евгений Славин, — сказал он. — Корреспондент Европейского информационного центра. Я прилетел сюда, потому что мне сказали, что здесь интересно.
    Детина несколько раз с задумчивым видом согнул и разогнул черный коленчатый рычаг. Нога в суставе попискивала.
    — Я заместитель директора КРИ Павел Рудак, — сказал детина. — А это, — он ткнул рычагом в сторону остальных, — это прочие слуги Великого КРИ. С ними вы познакомитесь после, когда они отнесут септопода в лабораторию.
    — А стоит ли? — спросил маленький курчавый австралиец. — У нас уже есть два таких же. Пусть валяется здесь…
    — Таких же, да не таких, Таппи, — сказал Рудак. — У этого задняя нога имеет всего один сустав.
    — Правда? — Таппи выхватил у Рудака заднюю ногу и тоже несколько раз согнул и разогнул ее. — Да, действительно. Жаль, что она обломана.
    — Я не знал, — сказал Женя.
    Но его уже никто не слушал. Все обступили Таппи, затем гурьбой направились к черному бугру в траве и наклонились над ним. Рудак и Женя остались одни.
    — Что это за семиног? — спросил Женя.
    — Один из уродцев Великого КРИ, — ответил Рудак.
    — А, — разочарованно сказал Женя. — Значит, это все-таки ваши уродцы?
    — Не так это просто, товарищ Славин, не так просто. Я ведь не сказал, что это наши уродцы, я сказал, что это уродцы Великого КРИ… — Он наклонился, пошарил в траве и поднял несколько камешков. — И мы на них охотимся. Последнюю декаду мы только и делаем, что охотимся. Вообще, должен сказать, вы приехали вовремя, товарищ корреспондент…
    Он стал очень метко кидать камешки в несчастного септопода, которого тащили в поселок. Камешки звонко щелкали о твердый панцирь.
    — Пауль Рудак! — заорал кто-то из тащивших. — Наша кладь тяжела! Где твои сильные руки?
    — О нерадивые! — воскликнул Рудак. — Мои сильные руки понесут заднюю ногу! Таппи, куда ты ее дел?
    — В траве! Ищи в траве, Пауль!
    — Давайте я понесу заднюю ногу, — сказал Женя. — Я ее оторвал, я ее и понесу.
    — Валяйте, — весело разрешил Рудак. — А я помогу ребятам.
    Он в два прыжка догнал "нерадивых", растолкал их, подлез под септопода, ухнул и взвалил его на спину.
    — Догоняйте! — сдавленно прогремел он и галопом побежал к поселку.
    "Нерадивые" с гиканьем кинулись его догонять. Женя подхватил заднюю ногу, повесил ее на шею, как коромысло, и затрусил вслед. Нога была колючая и довольно тяжелая.

    — Держу пари на заднюю ногу, — провозгласил Павел Рудак, появляясь в дверях лаборатории. — Готов держать пари даже на собственную заднюю ногу, что корреспондент изнывает от жажды!
    Женя сидел под стеной лаборатории, тихо вздыхал и обмахивался чьей-то соломенной шляпой. Шея у него горела.
    — Выиграли, — простонал он.
    — А где нерадивые слуги? Как смели они бросить такого почтенного гостя? Позор на весь Европейский информационный центр!
    — Ваши нерадивые поклоняются задней ноге в здании напротив, — ответил Женя, поднимаясь. — Они попросили меня подождать здесь, они сказали, что вы вернетесь через минутку. Это было как раз полчаса назад.
    — Безобразие! — сказал Рудак с некоторым смущением. — Пойдемте, товарищ Славин, я постараюсь загладить их вину. Я утолю вашу жажду и распахну перед вами люки рефрижераторов.
    — Скорее!
    Рудак взял его за локоть и повлек наискосок через улицу к аккуратному белому коттеджу. В коттедже было чисто и прохладно. Рудак усадил Женю за стол, поставил перед ним стакан, графин и миску со льдом, сам принялся хозяйничать.
    — Линии Доставки здесь нет, — гремел он. — Готовим сами. На киберкухнях.
    — УКМ-207! — спросил Женя.
    — Нет, у меня американская система.
    Женя есть не стал. Он только пил и смотрел, как ест Рудак. Рудак опустошал тарелки и горшочки и увещевал:
    — Не надо смотреть на меня такими глазами. Это у меня вчерашний ужин, сегодняшний завтрак и сегодняшний обед.
    Женя украдкой пересчитал горшочки и подумал: "И сегодняшний ужин".
    — Вам повезло, корреспондент, — продолжал Рудак. — У нас сейчас действительно очень интересно. Самое интересное будет сегодня вечером, когда вернется профессор Ломба, директор КРИ.
    — А я видел профессора Ломбу, — сказал Женя.
    Рудак перестал есть и быстро спросил:
    — Когда?
    — Сегодня рано утром, в Гибсоне. Он консультировал одного моего знакомого. Только я не знал, что он директор КРИ.
    Рудак опустил глаза и снова принялся за еду.
    — И как он вам показался? — осведомился он немного погодя. — Веселый старикан, не правда ли?
    — Да как вам сказать… — сказал Славин. — Скорее какой-то угрюмый…
    — Н-да-а, — протянул Рудак и оттолкнул тарелку. — Сегодня вечером будет оч-чень интересно. — Он вздохнул. — Ну что ж, товарищ Славин, разрешаю задавать вопросы.
    Женя торопливо зарядил диктофон.
    — Прежде всего, — сказал он, — что такое Великий КРИ?
    — Минуточку. — Рудак откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову. — Сначала спрошу все-таки я. Какое у вас образование?
    — Окончил медицинский институт, институт журналистики и спецкурсы врача-межпланетника.
    — И все это полтора века назад, — уточнил Рудак. — И больше ничего?
    — Изъездил всю Планету, корреспондент, старая гиена пера… Область научных интересов — сравнительное языкознание.
    — Так, — сказал Рудак. — И вы ничего не слыхали о семи принципах Сунь Си-Тао?
    — Ничего.
    — И об алгебре информационных полей, конечно?
    — Нет.
    — И о фундаментальной теории диссипации информации?
    Женя безмолвствовал. Рудак подумал и сказал:
    — Хорошо. Совету все ясно. Постараемся сделать все, что можем. Только слушайте очень внимательно и, если я занесусь, хватайте меня за заднюю ногу.
    Вот что понял Женя. Коллектор Рассеянной информации предназначался главным образом для собирания рассеянной информации, что, впрочем, явствовало из названия. Под рассеянной информацией понимались рассеянные в пространстве и времени следы любых событий и явлений. Первый принцип Сунь Си-тяо (единственный, который оказался доступен Жене) гласил, что ничто в природе и тем более в обществе не проходит бесследно, все оставляет следы. Подавляющее большинство этих следов находится в виде чрезвычайно рассеянной информации. В конечном счете они представляют собой энергию в той или иной форме, и проблема сбора очень осложняется тем, что за миллионы лет первичный формы претерпевают многократные изменения.


 

© 2009-2024 Информационный сайт, посвященный творчеству Аркадия и Бориса Стругацких

Яндекс.Метрика
Главная | Аркадий | Борис | Биография | Отзывы | Обратная связь