1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65,
Глава 2. Десантники
Спутник был огромен. Это был тор в два километра в поперечнике, разделенный внутри массивными переборками на множество помещений. В кольцевых коридорах было пусто и светло, треугольные люки, ведущие в пустые светлые помещения, были распахнуты настежь. Спутник был покинут невероятно давно, может быть миллионы лет назад, но шершавый желтый пол был чист, и Август Бадер сказал, что не видел здесь ни одной пылинки.
Бадер шел впереди, как и полагается первооткрывателю и хозяину, и Горбовский и Валькенштейн видели его большие оттопыренные уши и светлый хохолок на макушке.
— Я ожидал увидеть здесь запустение, — неторопливо рассказывал Бадер. Он говорил по-русски, старательно выговаривая каждую букву. — Этот спутник заинтересовал нас прежде всего. Это было десять лет назад. Я сказал себе: "Август, ты увидишь картину ужасающего бедствия и разрушения". Я даже сказал жене остаться на корабле. Я боялся найти здесь мертвые тела, вы понимаете.
Он остановился перед каким-то люком, и Горбовский чуть не налетел на него. Валькенштейн, который немного отстал, догнал их и остановился рядом, насупившись.
— Абер здесь было пусто, — сказал Бадер. — Здесь было светло, очень чисто и совершенно пусто. Прошу вас, взгляните. — Он сделал плавный жест рукой. — Я склонен полагать, что здесь была диспетчерская спутника.
Они протиснулись в помещение с куполообразным потолком и с низкой полукруглой стойкой посередине. Стены были ярко-желтые, матовые и светились изнутри. Горбовский потрогал стену. Она была гладкая и прохладная.
— Похоже на янтарь, — сказал он. — Попробуй, Марк.
Валькенштейн попробовал и кивнул.
— Все демонтировано, — сказал Бадер. — Но в стенах и переборках, а равно и в тороидальной оболочке спутника остались скрытые пока от нас источники света. Я склонен полагать…
— Мы знаем, — быстро сказал Валькенштейн.
— Вот как? — Бадер посмотрел на Горбовского. — Но что вы читали? Вы, Марк, и вы, Леонид?
— Мы читали серию ваших статей, — Август, — сказал Горбовский. — "Искусственные спутники Владиславы".
Бадер наклонил голову.
— "Искусственные, неземного происхождения спутники планеты Владислава звезды ЕН 17", — поправил он. — Да. В таком случае, разумеется, я могу не излагать вам свои соображения по поводу источников света.
Валькенштейн пошел вдоль стены, озираясь.
— Странный материал, — сказал он издали. — Металлопласт, наверное. Но я никогда не видел такого металлопласта.
— Это не металлопласт, — сказал Бадер. — Не забывайте, где вы находитесь. Вы, Марк, и вы, Леонид.
— Мы не забываем, — сказал Горбовский. — Мы бывали на Фобосе, и там действительно совсем другой материал.
Горбовский и Валькенштейн бывали на Фобосе. Это был спутник Марса, и долгое время его считали естественным спутником. Но он оказался четырехкилометровым тором, окутанным металлической противометеоритной сетью. Густая сеть была изъедена метеоритной коррозией и местами прорвана. Но сам спутник уцелел. Внешние люки его были открыты, и гигантский бублик был пуст точно так же, как этот. По изношенности противометеоритной сети подсчитали, что он был выведен на орбиту вокруг Марс по крайней мере десять миллионов лет назад.
— О, Фобос! — Бадер покачал головой. — Фобос — это одно, Леонид, Владислава — это отнюдь другое.
— Почему? — осведомился Валькенштейн подходя. Он думал иначе.
— Например, потому, что от Солнца и от Фобоса до Владиславы, где находимся сейчас мы, триста тысяч астрономических единиц.
— Мы покрыли это расстояние за полгода, — сердито сказал Валькенштейн. — _О_н_и_ могли сделать то же. И потом, спутники Владиславы и Фобос имеют много общего.
— Но это следует доказать, — сказал Бадер.
Горбовский проговорил, лениво усмехаясь:
— Вот мы и попробуем доказать.
Некоторое время Бадер размышлял и затем изрек:
— Фобос и земные спутники тоже имеют много общего.
Это был ответ в стиле Бадера — очень веско и на полметра мимо.
— Ну хорошо, — сказал Горбовский. — А что здесь есть еще, кроме этой диспетчерской?
— На этом спутнике, — важно сказал Бадер, — имеются сто шестьдесят помещений размером от пятнадцати до пятисот квадратных метров. Мы можем осмотреть их все. Но они пусты.
— Раз они пусты, — сказал Валькенштейн, — нам лучше вернуться на "Тариэль".
Бадер поглядел на него и снова повернулся к Горбовскому:
— Мы называем этот спутник Владя. Как вам известно, у Владиславы есть еще один спутник, тоже искусственный и тоже неземного происхождения. Он меньше по размерам. Мы называем его Слава. Вы понимаете? Планета называется "Владислава". Естественно назвать два ее спутника "Владя" и "Слава". Не так ли?
— Да, конечно, — сказал Горбовский. Это изящное рассуждение было ему знакомо. Он слышал его в третий раз. — Это вы очень остроумно предложили, Август. Владя и Слава — Владислава. Прекрасно!
— У вас на Земле, — продолжал Бадер неторопливо, — эти спутники называют "Игрек-один" и "Игрек-два", соответственно — Владя и Слава. Но мы — мы называем их иначе. Мы называем их Владя и Слава. Он строго поглядел на Валькенштейна. Валькенштейн играл желваками на скулах. Насколько было известно Валькенштейну, "мы" — это был сам Бадер и только Бадер.
— Что же касается состава этого желтого материала, который отнюдь не является металлопластом и который я называю янтарин…
— Очень удачно, — вставил Валькенштейн.
— Да… Неплохо… Но состав его пока неизвестен. Он остается тайной.
Наступило молчание. Горбовский рассеянно оглядывал помещение. Он пытался представить себе тех, кто строил этот спутник и потом работал здесь когда-то очень давно. Это были другие люди. Они пришли в Солнечную систему и ушли, оставив возле Марса покинутые космические лаборатории и большой город вблизи северной полярной шапки. Спутники были пусты, и город был пуст — остались только странные здания, на много этажей уходящие под почву. Затем — или, может быть, до того — они пришли в систему звезды ЕН 17, построили возле Владиславы два искусственных спутника и тоже ушли. И здесь, на Владиславе, тоже должен быть покинутый город. Почему и откуда они приходили? Почему и куда они ушли? Впрочем, ясно почему: они, конечно, были великие исследователи. Десантники другого мира.
— Теперь, — сказал Бадер, — мы пойдем и осмотрим помещение, в котором я нашел предмет, названный мною условно пуговицей.
— Он и сейчас там? — спросил Валькенштейн, оживившись.
— Кто — он? — спросил Бадер.
— Предмет.
— Пуговица, — веско сказал Бадер, — находится в настоящий момент на Земле, в распоряжении Комиссии по изучению следов деятельности иного разума в Космосе.
— А, — сказал Валькенштейн, — у следопытов. Но я собирал материал о Владиславе, и мне не показали эту вашу пуговицу.
Бадер задрал подбородок.
— Я отправил ее с капитаном Антоном Быковым четыре локальных месяца назад.
С Быковым они разминулись в пути. Он должен был прибыть на Землю спустя два месяца после старта "Тариэля" к звезде ЕН 17.
— Так, — сказал Горбовский. — Осмотр пуговицы, таким образом, откладывается.
— Но мы осмотрим помещение, где я ее нашел, — сказал Бадер. — Не исключено, Леонид, что в гипотетическом городе на поверхности планеты Владислава вы обнаружите аналогичные предметы.
Он полез в люк. Валькенштейн сказал сквозь зубы:
— Надоел он мне, Леонид Андреевич…
© 2009-2024 Информационный сайт, посвященный творчеству Аркадия и Бориса Стругацких