1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76,
— Крутиков! — грозно крикнул Юрковский. — Как вы смеете? Немедленно выйдите за скобки и одумайтесь!
Слушая шутки товарищей, Быков улыбался, испытывая то теплое радостное чувство, которое возникло у него при первом знакомстве. Господи, как давно это было! Он снова оглянулся на болото и поежился. Все впереди, все впереди!.. Тик… тик-тик… тик — едва слышно отстукивал счетчик.
Крышка командирской башенки откинулась, вылез Ермаков.
— Вы что не спите, полуночники? — удивился он.
— Вас ждем, Анатолий Борисович.
— Сейчас всем спать! Через четверть часа проверю.
Межпланетники, усталые, но довольные, перебрасываясь шутками, поднялись на "Хиус".
Но спать не пришлось. Когда они, сняв спецкостюмы, весело болтая и смеясь, спустились в кают-компанию, чтобы наскоро поужинать, спешивший впереди Крутиков вдруг поскользнулся и с размаху сел на пол.
— Вот злонравия достойные плоды! — провозгласил Юрковский.
— Черт! — Толстый штурман вскочил на ноги и понюхал ладонь. — Какой… кто разлил здесь эту гадость?
— Какую гадость?
Им все еще было весело.
— Не сваливай на других, Мишенька!..
— Ай-ай! Такой большой, а еще…
— Погодите, товарищи… — встревоженно сказал Ермаков. — Что это такое, действительно?
Пол в кают-компании был покрыт тонкой пленкой красноватой прозрачной слизи. И только теперь Быков ощутил резкий, неприятный запах, похожий на смрад от гниющих фруктов. В горле у него запершило. Юрковский шумно потянул носом, фыркнул и чихнул.
— Откуда эта вонища? — проговорил он, оглядываясь.
Ермаков нагнулся и осторожно взял немного слизи на палец в перчатке. Межпланетники недоуменно переглянулись.
— Что, собственно, случилось? — спросил Дауге нетерпеливо.
— Вот, смотрите! — Крутиков указал на буфет. — И там тоже! И там!
Из-под неплотно прикрытой дверцы буфета свешивались фестоны какихто рыжих нитей. Большое рыжее пятно виднелось в углу возле холодильника. Забытая на столе тарелка была наполнена ржавой мохнатой паутиной.
— Плесень, что ли?
Ермаков, гадливо вытирая палец носовым платком, покачал головой.
— Об этом мы забыли… — пробормотал он.
— А! — Юрковский взял со стола тарелку, наклонил ее и с отвращением поставил. — Я понимаю.
Он подошел к буфету, затем склонился над пятном у холодильника. Быков с испугом и удивлением следил за ним.
— Что случилось? — снова спросил Дауге.
— Вам же сказано, — ответил Юрковский. — Мы потеряли бдительность. Мы впустили противника в свою крепость.
— Какого противника?
— Плесень… грибки… — будто про себя проговорил Ермаков. — Мы занесли в "Хиус" споры венерианской фауны, и вот результат… Как я мог забыть об этом? — Он сильно потер ладонями лицо. — Вот что, товарищи. Отставить сон и ужин. Необходимо осмотреть планетолет и тщательно продезинфицировать все помещения ультразвуком. Пока будем надеяться, что ничего опасного нет… но на всякий случай приказываю всем немедленно принять душ и обтереться спиртом.
— Может быть, после? — спросил Юрковский.
— После тоже. Но и сейчас обязательно. За работу, за работу!
Ошеломленные этой новой неожиданностью, встревоженные незнакомыми нотками в голосе командира, межпланетники принялись за осмотр. Кожаная обивка в некоторых каютах оказалась покрытой белесыми пузырьками величиной с булавочную головку. Полимерная обивка не пострадала. Предметы, содержащие влагу, поросли нитевидной плесенью. На шерстяных ковриках в душевой, на полотенцах, на простынях образовались пушистые холмики ржавой паутины. Крутиков с ужасом обнаружил, что все неконсервированные продукты в буфете, в том числе облюбованный им кусочек ветчины, превратились в безобразные коричневые комья, издающие резкий, отвратительный запах, а в нижнем кессоне Быков с ужасом обнаружил чудовищный маслянисто-серый гриб, лопнувший при первом же прикосновении.
Это было настоящим бедствием, и пришлось пройтись ультразвуковыми насадками по всем закоулкам.
— Видимо, легкая вода для местной микрофауны гораздо более благоприятна, чем тяжелая, — заметил Юрковский.
— Да… к сожалению… — ответил сухо Ермаков.
Быков на всякий случай окропил дезинфицирующей жидкостью все автоматы и гранаты и спустился, чтобы помочь Дауге, перебиравшему полиэтиленовые пакетики с "вечным" хлебом. Хлеб не пострадал.
— Ты не знаешь, почему Ермаков так встревожился? — спросил он.
— Не знаю. То есть, конечно, гораздо спокойнее было бы без этой пакости… Одно можно сказать: Ермаков не такой человек, чтобы волноваться по пустякам.
Это Быков понимал и сам. Впрочем, Ермаков удовлетворил его любопытство. Когда через три часа усталые до последней степени члены экипажа "Хиуса" сошлись наконец в кают-компании, чтобы поужинать "чем бог послал", как выразился с горьким сарказмом Крутиков (мясной бульон и шоколад), командир сказал, ни на кого не глядя:
— Пять лет назад экипаж американского звездолета "Астра-12", высадившийся на Каллисто, погиб от неизвестной болезни, продолжавшейся пятнадцать часов. Думаю, с нами ничего подобного не случится. Имею все основания так думать. Но… будьте осторожны. При малейшем недомогании немедленно сообщайте мне.
Он помолчал, барабаня пальцами по столу, и добавил:
— После ужина всем мыться, обтираться и спать. В вашем распоряжении семь часов сна. Вас, товарищ Крутиков, прошу зайти ко мне.
— Я бы сейчас с наслаждением выпил стаканчик коньяку, — шепнул Быков.
Иоганыч коротко вздохнул.
© 2009-2024 Информационный сайт, посвященный творчеству Аркадия и Бориса Стругацких