Романы > Страна багровых туч > страница 46

1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76,

    Юрковский пожал плечами.
    — Насколько я понимаю, — заговорил молчавший до сих пор Крутиков, — речь идет о том, в чем больше риска: в том ли, чтобы оставить все как есть, или в попытке убраться с болота. Так ведь?
    — Ваше мнение? — спросил Ермаков.
    — Если Алеша… то есть Алексей Петрович ручается за "Мальчика" и если геологи ручаются за "Хиус", следует оставить все как есть.
    — Что значит "ручаются за "Хиус""? — спросил Юрковский.
    — То есть докажут, что "Хиус" не провалится в эту самую пропасть и не перевернется. — И штурман сунул в рот пустую трубочку.
    Ермаков встал.
    — Значит, "Хиус" останется здесь, — твердо сказал он. — Мы с Дауге провели необходимые измерения, и мне представляется, что планетолет стоит достаточно прочно. Во всяком случае, пользуясь выражением Михаила Антоновича, риск провалиться в трясину не больше риска упасть на скалы при попытке переменить место. Итак, "Хиус" остается здесь.
    Быков покосился на Юрковского. Тот и бровью не повел.
    — Дальше. "Хиус" нельзя оставлять без присмотра. Поэтому с "Мальчиком" пойдут пять человек. Один из пилотов останется.
    Спицын вздрогнул и обеспокоенно взглянул на Ермакова. Крутиков вынул трубочку изо рта.
    — Постоянным дежурным по "Хиусу" я оставляю Крутикова. Возражений нет? Я имею в виду существенные возражения…
    По широкому, добродушному лицу штурмана было видно, что у него е с т ь возражения — правда, к сожалению, н е с у щ е с т в е нн ы е.
    — Отлично. Не будем терять время, товарищи. Нам нужно будет тронуться в течение ближайших двадцати четырех часов. Правда, сейчас по венерианскому времени вечер, и старт придется на ночное время, но я не думаю, чтобы темнота помешала нам больше, чем мешает сейчас туман. Давайте закусим…
    — …чем бог послал, — вздохнул Крутиков.
    — …и возьмемся за "Мальчика". Вопросы есть?
    Совещание окончилось. Быков заметил, что все наперебой старались выразить свое сочувствие Михаилу Антоновичу, у которого был действительно очень несчастный вид. Юрковский собственноручно налил ему какао, Дауге то и дело обирал с него невидимые пушинки, Спицын открыл для него банку обезжиренной колбасы.
    — Кстати, — сказал Юрковский, воткнув вилку в холодную вареную курицу, — очень удачно, что от купола "Хиуса" до поверхности болота всего несколько метров. Нам не придется возиться с блочной системой, в которой я, откровенно говоря, так ни черта и не понял.
    — Пустяки, — заявил Дауге, — это вовсе не так уж сложно, и тебе еще представится случай разобраться в ней, Владимир, когда мы будем затаскивать "Мальчика" обратно. А сейчас, разумеется, наше счастье… Как, Алексей?
    — В два счета, — промямлил Быков с набитым ртом.
    Действительно, "Мальчик" был спущен "в два счета". Переднюю стенку контейнера сняли, разомкнули внутренние крепления, и Быков очень важно попросил товарищей вернуться в кессонную камеру.
    — Так будет… кхм… безопаснее, — уклончиво и неопределенно сказал он.
    Удивленно пересмеиваясь, межпланетники повиновались. Быков задраил люки вездехода, сел перед пультом и положил пальцы на клавиши. "Мальчик" заворчал, тихонько лязгнул гусеницами. "А теперь… — подумал Быков, — теперь мы удивим их". Оглушительно взвыл двигатель, и "Мальчик" прыгнул. Межпланетники увидели, как широкая темная масса с гулом и металлическим лязгом мелькнула и окунулась в туман. "Хиус" качнулся, словно лодка на волнах. Болото дрогнуло от тяжкого удара. Скрежеща гусеницами по обломкам "асфальтовой" корки, транспортер выкарабкался из трясины, с неожиданной легкостью не то поплыл, не то покатился, разбрасывая вокруг себя фонтаны ила, описал короткий круг и замер под выходным люком звездолета. Яркий белый свет прожектора озарил клубящиеся облака испарений.
    — Мастер! — пробормотал Юрковский.
    Крутиков восторженно захлопал в ладоши. Длинная нескладная фигура серым привидением выросла перед люком, прижала руки к бокам, и деревянный голос проскрипел в наушниках:
    — Товарищ командир, "Мальчик" приведен в походную готовность.
    Если можно говорить о спортсменстве в профессии, то Быков всегда был немного спортсменом. Во всяком случае, его прыжки на гусеничных вездеходах без разбега ставили его в первые ряды виртуозов-водителей. Он знал это, гордился этим. Мысль "удивить" товарищей пришла ему в голову внезапно, когда он возился у передней стенки контейнера. Он еще не знал, как отнесется к этому акробатическому номеру командир, и это слегка беспокоило. Но Ермаков только пожал ему руку.
    — Все же, Алексей Петрович, вам следовало предупредить нас.
    — Это невозможно, — засмеялся Спицын. — Настоящий мастер всегда немного фокусник. Должен же он получить какое-то удовольствие от своего мастерства!
    Быков не понял — комплимент ли это или упрек, но на всякий случай ткнул Спицына в бок увесистым кулаком.
    Ермаков отдал распоряжение начинать перетаскивать грузы из кладовых к кессону, а сам с Быковым отправился на "Мальчике" в глубокую разведку. Над болотом спускалась ночь, непроницаемая черная тьма окутала все вокруг, когда в тумане снова заплясали пятна света и "Мальчик", переваливаясь с гусеницы на гусеницу, весь забрызганный грязью, вернулся под грузовой люк. В узком коридоре Ермаков присел на один из тюков. Все выжидательно смотрели на него. Быков опустился на корточки рядом с ним. Лицо его выражало рассеянное недоумение.
    — Итак, Анатолий Борисович? — не вытерпел Юрковский.
    — Что, Владимир Сергеевич?
    — Вы были… там?
    — Где?
    — В зарослях.
    — В водорослях, — проворчал водитель.
    — Были.
    — И…
    — Ничего. Быков прав: "Мальчик" проходит везде. Превосходная машина. И превосходный водитель.
    — Э-хэм, — кашлянул превосходный водитель.
    — А как… там?
    — В зарослях? — Ермаков поднялся. — Не сомневаюсь, очень интересно. Рассказывать об этом бессмысленно. Через… — он посмотрел на часы, — через четырнадцать часов двинемся, сами увидите.
    Они проработали несколько часов подряд. Погрузка "Мальчика" была в основном закончена.
    Быков и Ермаков последний раз осмотрели транспортер от перископов до гусениц, покопались в машинном отсеке, опробовали прочность креплений грузов, заполнивших почти все свободное пространство в пассажирском отделении.
    Ермаков задержался у радио, а Быков выбрался наружу. Все уже ждали их, и влажная силикетовая ткань костюмов отсвечивала в луче прожектора.
    — Как там, Алеха? — осведомился Дауге. — Скоро спать пойдем?
    — Сейчас. Командир уже заканчивает.
    — Иэ-хэ-хэ! — Богдан зевнул, сладко потянулся. — Хорошо будет вздремнуть сейчас… Устал я что-то, друзья…
    — Сначала поужинаем, — торопливо сказал Михаил Антонович. — Делаю заявку на кусочек ветчины… у меня со вчерашнего дня в буфете лежит.
    — Заявка не принята! — Дауге грозно упер руки в бока. — И вообще, заметьте: тот, кто рассчитывает на эту ветчину, рискует остаться с хорошим аппетитом, как говорят французы.
    — Фи, — с негодованием произнес Юрковский. — Вся поэзия убита. Такая чудная ночь, а они — о ветчине.
    Быков невольно оглянулся в бархатный непроницаемый мрак, прислушался к жутким звукам, доносившимся с болота.
    — Сп"гаведливо, сп"гаведливо! — грассируя, подхватил Дауге. — Это так к"гасиво — туман, и ничего не видно. Ах, Миша, Миша!
    — Ну что с ним говорить, — лениво добавил Спицын, — если он… иэ-хо-хо… криволинейного интеграла по простому контуру взять не может…
    Михаил Антонович поднялся. Влажная силикетовая ткань костюма попала в луч прожектора и снова скрылась в темноте.
    — Ветчина… — начал он торжественно.