Братья Стругацкие

Романы > Понедельник начинается в субботу > страница 49

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56,

    — Дыр-ра вр-ремени, — сообщил попугай.
    — У него прелюбопытнейшая терминология, — сказал Эдик. — Я никак не могу назвать ее общеупотребительной.
    — Да, — согласился Витька. — Если попугай все время находился при Янусе, то Янус занимается странными делами.
    — Стр-ранный ор-рбитальный пер-реход, — сказал попугай.
    — Янус не занимается космосом, — сказал Роман. — Я бы знал.
    — Может быть, раньше занимался?
    — И раньше не занимался.
    — Роботы какие-то, — с тоской сказал Витька. — Кратеры… При чем здесь кратеры?
    — Может быть, Янус читает фантастику? — предположил я.
    — Вслух? Попугаю?
    — Н-да…
    — Венера, — сказал Витька, обращаясь к попугаю.
    — Р-роковая стр-расть, — сказал попугай. Он задумался и пояснил: — Р-разбился. Зр-ря.
    Роман поднялся и стал ходить по лаборатории. Эдик лег щекой на стол и закрыл глаза.
    — А как он здесь появился? — спросил я.
    — Как вчера, — сказал Роман. — Из лаборатории Януса.
    — Вы это сами видели?
    — Угу.
    — Я одного не понимаю, — сказал я. — Он умирал или не умирал?
    — А мы откуда знаем? — сказал Роман. — Я не ветеринар. А Витька не орнитолог. И вообще это, может быть, не попугай.
    — А что?
    — А я откуда знаю?
    — Это, может быть, сложная наведенная галлюцинация, — сказал Эдик, не открывая глаз.
    — Кем наведенная?
    — Вот об этом я сейчас и думаю, — сказал Эдик.
    Я надавил пальцем на глаз и посмотрел на попугая. Попугай раздвоился.
    — Он раздваивается, — сказал я. — Это не галлюцинация.
    — Я сказал: сложная галлюцинация, — напомнил Эдик.
    Я надавил на оба глаза. Я временно ослеп.
    — Вот что, — сказал Корнеев. — Я заявляю, что мы имеем дело с нарушением причинно-следственного закона. Поэтому выход один — все это галлюцинация, а нам нужно встать, построиться и с песнями идти к психиатру. Становись!
    — Не пойду, — сказал Эдик. — У меня есть еще одна идея.
    — Какая?
    — Не скажу.
    — Почему?
    — Побьете.
    — Мы тебя и так побьем.
    — Бейте.
    — Нет у тебя никакой идеи, — сказал Витька. — Это тебе все кажется. Айда к психиатру.
    Дверь скрипнула, и в лабораторию из коридора вошел Янус Полуэктович.
    — Так, — сказал он. — Здравствуйте.
    Мы встали. Он обошел нас и по очереди пожал каждому руку.
    — Фотончик, — сказал он, увидя попугая. — Он вам не мешает, Роман Петрович?
    — Мешает? — сказал Роман. — Мне? Почему он мешает? Он не мешает. Наоборот…
    — Ну, все-таки каждый день… — начал Янус Полуэктович и вдруг осекся. — О чем это мы с вами вчера беседовали? — спросил он, потирая лоб.
    — Вчера вы были в Москве, — сказал Роман с покорностью в голосе.
    — Ах.. да-да. Ну, хорошо. Фотончик! Иди сюда!
    Попугай, вспорхнув, сел Янусу на плечо и сказал ему на ухо:
    — Пр-росо, пр-росо! Сахар-рок!
    Янус Полуэктович нежно заулыбался и ушел в свою лабораторию. Мы обалдело посмотрели друг на друга.
    — Пошли отсюда, — сказал Роман.
    — К психиатру! К психиатру! — зловеще бормотал Корнеев, пока мы шли по коридору к нему на диван. — В кратер Ричи. Др-рамба! Сахар-рок!