Романы > Хромая судьба > страница 68

1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82,


     — Это удивительный парадокс, Голем. Было время, когда я все понимал. Мне было шестнадцать лет, я был старшим рыцарем Легиона и абсолютно все понимал, и я был никому не нужен! В одной драке мне проломили голову, я месяц пролежал в больнице, и все шло своим чередом: Легион победно двигался вперед без меня, господин президент неумолимо становился господином президентом — и опять же без меня. Все прекрасно обходились без меня. Потом то же самое повторилось на войне. Я офицерил, хватал ордена и при этом, естественно, все понимал. Мне прострелили грудь, я угодил в госпиталь, и что же, кто-нибудь побеспокоился, заинтересовался, где Банев, куда делся наш Банев, наш храбрый, все понимающий Банев? Да ни хрена подобного!.. А вот когда я перестал понимать что бы то ни было — о, тогда все переменилось. Все газеты заметили меня. Куча департаментов заметила меня. Господин президент — лично удостоил… А? Вы представляете, какая это редкость — непонимающий человек! Его знают, о нем пекутся генералы и покой… э-э… полковники, он позарез нужен мокрецам, его почитают личностью, кошмар! За что? А за то, господа, что он ничего не понимает. — Виктор сел. — Я здорово пьян? — спросил он.
     — Не без, — сказал Голем. — Но это не важно, продолжайте.
    Виктор развел руки.
     — Все, — сказал он виновато. — Я иссяк… Может быть, вам спеть?
     — Спойте, — согласился Голем.
    Виктор взял банджо и стал петь. Он спел "Мы храбрые ребята", потом "Урановые люди", потом "Про пастуха, которому бык выбодал один глаз и который поэтому нарушил государственную границу", потом "Сыт я по горло", потом "Равнодушный город", потом про правду и ложь, потом снова "Сыт я по горло", потом затянул государственный гимн на мотив "Ах, какие ножки у нее", но забыл слова, перепутал строфы и отложил банджо.
     — Опять иссяк, — сказал он грустно. — Так, говорите, Павора арестовали? А я это знаю. Он сидел как раз у меня, где вы сидите… А вы знаете, что он хотел сказать, но не успел? Что через десять лет мокрецы овладеют земным шаром и всех нас передавят. Как вы полагаете?
     — Вряд ли, — сказал Голем. — Зачем нас давить? Мы сами друг друга передавим.
     — А мокрецы?
     — Может быть, они не дадут нам передавить друг друга… Трудно сказать.
     — А может быть, помогут? — сказал Виктор с пьяным смехом. — А то ведь мы даже давить не умеем как следует. Десять тысяч лет давим и все никак не передавим… Слушайте, Голем, а зачем вы мне врали, что вы их лечите? Никакие они не больные, они все здоровые, как мы с вами, только желтые почему-то…
     — Гм, — произнес Голем. — Откуда у вас такие сведения? Я этого не знал.
     — Ладно-ладно, больше вы меня не обманете. Я говорил с Зузр… с Зу… с Зурзмансором. Он мне все рассказал: секретный институт… обмотались повязками в целях сохранения… Вы знаете, Голем, они там у вас воображают, будто смогут вертеть генералом Пфердом до бесконечности. А на самом деле — калифы на час. Сожрет он их вместе с повязками и с перчатками, когда проголодается… Фу, черт, как пьян — все плывет…
    Но он немного лукавил. Он хорошо видел перед собой толстое сизое лицо и маленькие, непривычно внимательные глазки.
     — И Зурзмансор сказал вам, что он здоров?
     — Да, — сказал Виктор. — Впрочем, не помню… Скорее всего, нет. Но видно же.
    Голем поскреб подбородок краем стакана.
     — Жалко, что вы пьяны, — сказал он. — Впрочем, может быть, это хорошо. У меня сегодня настроение. Хотите, я расскажу вам все, что догадываюсь и думаю о мокрецах?
     — Валяйте, — согласился Виктор. — Только больше не врите.
     — Очковая болезнь, — сказал Голем, — это очень любопытная штука. Вы знаете, кого поражает очковая болезнь? — Он замолчал. — Нет, не буду я вам ничего рассказывать.
     — Бросьте, — сказал Виктор. — Вы уже начали.
     — Ну и дурак, что начал, — возразил Голем. Он посмотрел на Виктора и ухмыльнулся. — Задавайте вопросы, — сказал он. — Если вопросы будут глупые, я на них с удовольствием отвечу… Давайте, давайте, а то я опять раздумаю.
    В дверь постучали.
     — Идите к черту! — гаркнул Виктор. — Я занят!
     — Простите, господин Банев, — сказал робкий голос портье. — Вам звонит ваша супруга.
     — Вранье! У меня нет никакой супруги… Впрочем, пардон. Я забыл. Ладно, я ей сейчас позвоню, спасибо. — Он схватил стакан, налил до краев, сунул Голему и сказал: — Пейте и ни о чем не думайте. Я сейчас.
    Он включил телефон и набрал номер Лолы. Лола говорила очень сухо: извини, что помешала, но я собираюсь ехать к Ирме, не соблаговолишь ли ты присоединиться.
     — Нет, — сказал Виктор. — Не соблаговолю. Я занят.
     — Все-таки это твоя дочь! Неужели ты опустился до такой степени…
     — Я занят! — рявкнул Виктор.
     — Тебя не волнует, что с твоей дочерью?
     — Перестань валять дурака, — сказал Виктор. — Ты, кажется, хотела избавиться от Ирмы. Ты избавилась. Чего тебе еще нужно?
    Лола принялась плакать.
     — Перестань, — сказал Виктор, морщась. — Ирме там хорошо. Лучше, чем в самом лучшем пансионе. Поезжай и убедись сама.
     — Грубая, бездушная, эгоистическая свинья, — объявила Лола и повесила трубку. Виктор шепотом выругался, снова выключил телефон и вернулся к столу.
     — Слушайте, Голем, — сказал он. — Что вы там делаете с моими детьми? Если вы там готовите себе смену, то я не согласен.
     — Какую смену?
     — Ну, какую… Вот я и спрашиваю: какую?
     — Насколько мне известно, — сказал Голем, — дети очень довольны.
     — Мало ли что… Я и без вас знаю, что они довольны. Но что они там делают?
     — А разве они вам не говорили?
     — Кто?
     — Дети.
     — Как они мне могли говорить, если я здесь, а они там?
     — Они строят новый мир, — сказал Голем.
     — А… Да, это они мне говорили. Но это же так, философия… Что вы мне опять врете, Голем? Какой может быть новый мир за колючей проволокой? Новый мир под командованием генерала Пферда!.. А если они там заразятся?
     — Чем? — спросил Голем.
     — Очковой болезнью, естественно!
     — В шестой раз повторяю вам, что генетические болезни не заразны.
     — В шестой, в шестой… — проворчал Виктор, потеряв нить. — А что это такое вообще — очковая болезнь? Что от нее болит? Или, может быть, это секрет?
     — Нет, это везде опубликовано.
     — Ну, расскажите, — сказал Виктор. — Только без терминов.
     — Сначала — изменения кожи. Прыщи, волдыри, особенно на руках и ногах… иногда — гнойные язвы…
     — Слушайте, Голем, а это вообще важно?
     — Для чего?
     — Для сути.
     — Для сути — нет, — сказал Голем. — Я думал, вам это интересно.
     — Я хочу понять суть! — сказал Виктор проникновенно.
     — А сути вы не поймете, — сказал Голем, слегка повысив голос.
     — Почему?
     — Во-первых, потому что вы пьяны…
     — Это еще не причина, — сказал Виктор.
     — А во-вторых, потому что это вообще невозможно объяснить.
     — Так не бывает, — заявил Виктор. — Вы просто не хотите говорить. Но я на вас не в обиде. Подписка, разглашение, военный трибунал… Павора вот забрали… Бог с вами. Я только не понимаю, почему ребенок должен строить новый мир в лепрозории. Другого места не нашлось?
     — Не нашлось, — ответил Голем. — В лепрозории живут архитекторы. И подрядчики.
     — С автоматами, — сказал Виктор. — Видел. Ничего не понимаю. Кто-то из вас врет. Либо вы, либо Зурзмансор.
     — Конечно, Зурзмансор, — хладнокровно сказал Голем.
     — А может быть, вы оба врете. А я вам обоим верю, потому что есть в вас что-то… Вы мне только скажите, Голем, чего они хотят? Только честно.
     — Счастья, — сказал Голем.
     — Для кого? Для себя?
     — Не только.
     — А за чей счет?
     — Для них этот вопрос не имеет смысла, — медленно сказал Голем. — За счет травы, за счет облаков, за счет текучей воды… за счет звезд.
     — Совсем как мы, — сказал Виктор.
     — Ну нет, — возразил Голем. — Совсем не так.
     — Почему? Мы тоже…
     — Нет, потому что мы вытаптываем траву, рассеиваем облака, тормозим воду… Вы меня поняли слишком буквально, а это аналогия.
     — Не понимаю, — сказал Виктор.


 

© 2009-2024 Информационный сайт, посвященный творчеству Аркадия и Бориса Стругацких

Яндекс.Метрика
Главная | Аркадий | Борис | Биография | Отзывы | Обратная связь