Романы > Хромая судьба > страница 33

1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82,


     — Мы думали туман, — ответила Ирма.
     — Что?
     — Думали туман, — повторила Ирма.
     — Про туман, — поправил Виктор. — Или о тумане.
     — Зачем это — про туман? — сказала Ирма.
     — Думать — непереходный глагол, — объяснил Виктор. — Он требует предлогов. Вы проходили непереходные глаголы?
     — Это когда как, — сказала Ирма. — Думать туман — это одно, а думать про туман — это совсем другое… и кому это нужно — думать про туман, — неизвестно.
    Виктор вытащил сигарету и закурил.
     — Погоди, — сказал он. — Думать туман — так не говорят, это неграмотно. Есть такие глаголы — непереходные: думать, бегать, ходить… Они всегда требуют предлога. Ходить по улице. Думать про… что-нибудь там…
     — Думать глупости, — сказал Голем.
     — Ну, это исключение, — сказал Виктор, несколько потерявшись.
     — Ходить быстро, — сказал Голем.
     — Быстро — это не существительное, — запальчиво сказал Виктор. — Не путайте ребенка, Голем.
     — Папа, ты можешь не курить? — осведомилась Ирма.
    Кажется, Голем издал какой-то звук, а может быть, это мотор чихнул на подъеме. Виктор смял сигарету и растоптал ее каблуком. Они поднимались к санаторию, а сбоку, из степи, навстречу дождю надвигалась плотная белесая стена.
     — Вот тебе и туман, — сказал Виктор. — Можешь его думать. А также его нюхать, бегать и ходить.
    Ирма хотела что-то сказать, но Голем перебил ее.
     — Между прочим, — сказал он. — Глагол "думать" выступает как переходный также и в сложноподчиненных предложениях. Например: я думаю, что… и так далее.
     — Это совсем другое дело, — возразил Виктор. Ему надоело. Ему очень хотелось курить и выпить. Он с вожделением поглядел на горлышко фляги. — Тебе не холодно, Ирма? — спросил он с неясной надеждой.
     — Нет. А тебе?
     — Познабливает, — признался Виктор.
     — Надо выпить джину, — заметил Голем.
     — Да, неплохо бы… А у вас есть?
     — Есть, — сказал Голем. — Но мы уже почти приехали.
    Джип вкатился в ворота, и тут началось то, о чем Виктор как-то не подумал. Первые струи тумана еще только начали просачиваться через решетку ограды, и видимость была прекрасная. На подъездной дорожке лежало тело в промокшей пижаме; лежало с таким видом, словно пребывало здесь уже много дней и ночей. Голем осторожно объехал его, миновал гипсовую вазу, украшенную незамысловатыми рисунками и соответствующими надписями, и приткнулся к стаду машин, сгрудившихся перед подъездом правого крыла. Ирма распахнула дверцу, и сейчас же испитая морда высунулась из окна ближайшей машины и проблеяла: "Деточка, хочешь, я тебе отдамся?" Виктор, обмирая, полез наружу. Ирма с любопытством озиралась. Виктор крепко взял ее за руку и повел к подъезду. На ступеньках сидели под дождем, обнявшись, две девки в белье и уличными голосами пели про жестокого аптекаря, — не отпускает героин. Узрев Виктора, они замолчали, но, когда он проходил мимо, одна из них попыталась ухватить его за брюки. Виктор втолкнул Ирму в вестибюль. Здесь было темно, окна занавешены, воняло табачным дымом и какой-то кислятиной, трещал проекционный аппарат, и на белой стене прыгали порнографические изображения. Виктор, стиснув зубы, шагал по чьим-то ногам, волоча за собой спотыкающуюся Ирму. Вслед неслась сердитая нецензурщина. Они выбрались из вестибюля, и Виктор пошел шагать через три ступеньки по ковровой лестнице. Ирма помалкивала, и он не рисковал взглянуть на нее.
    На лестничной площадке его уже ждал с распростертыми объятьями синий и раздутый член парламента Росшепер Нант. "Виктуар! — просипел он. — Др-руг! — Тут он заметил Ирму и пришел в восторг. — Виктуар! И ты тоже!.. На малолетних малолеточек!.." Виктор зажмурился, крепко наступил ему на ногу и толкнул в грудь — Росшепер повалился спиной, опрокинув урну. Обливаясь потом, Виктор зашагал по коридору. Ирма неслышными прыжками неслась рядом. Он ткнулся в дверь Дианы — дверь была заперта, ключа не было. Он бешено застучал, и Диана немедленно откликнулась. "Пошел к чертовой матери! — заорала она яростно. — Импотент вонючий! Говнюк, дерьмо собачье!" — "Диана! — рявкнул Виктор. — Открывай!" Диана замолчала, и дверь распахнулась. Она стояла на пороге с импортным зонтиком наготове. Виктор отпихнул ее, втолкнул Ирму в комнату и захлопнул за собой дверь.
     — А, это ты, — сказала Диана. — Я думала, опять Росшепер. — От нее пахло спиртным. — Господи, — сказала она. — Кого ты привел?
     — Это моя дочь, — с трудом сказал Виктор. — Ее зовут Ирма. Ирма, это Диана.
    Он смотрел на Диану в упор, с отчаянием и надеждой. Слава богу, кажется, она не была пьяна. Или сразу протрезвела.
     — Ты с ума сошел, — сказала она тихо.
     — Она промокла, — проговорил он. — Переодень ее в сухое, уложи в постель, и вообще…
     — Я не лягу, — заявила Ирма.
     — Ирма, — сказал Виктор. — Изволь слушаться, а то я сейчас кого-нибудь выпорю…
     — Кое-кого здесь надо бы выпороть, — сказала Диана безнадежно.
     — Диана, — сказал Виктор. — Я тебя прошу.
     — Ладно, — сказала Диана. — Иди к себе. Разберемся.
    Виктор с огромным облегчением вышел. Он отправился прямо в свою комнату, но и там не было покоя. Ему пришлось предварительно вышвырнуть в коридор разнежившуюся совершенно незнакомую парочку и испачканное постельное белье. Потом он запер дверь, повалился на голый матрас, закурил отсыревшую сигарету и стал думать, что же он натворил.


 

© 2009-2024 Информационный сайт, посвященный творчеству Аркадия и Бориса Стругацких

Яндекс.Метрика
Главная | Аркадий | Борис | Биография | Отзывы | Обратная связь