1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16,
Клетчатый отпускает Феликса, и тот принимается ощупывать ушибленную спину.
Ф е л и к с (дрожащим голосом). Слушайте, а может, вообще хватит на сегодня? Может, вы завтра зайдете? Ведь, ей-богу, дождемся, что кто-нибудь милицию вызовет. А так — завтра…
И в а н Д а в ы д о в и ч. Сядьте. Сядьте, я вам говорю! И молчите. (Курдюкову.) А вы вставайте. Хватит валяться, вставайте!
Н а т а ш а. Пусть валяется.
И в а н Д а в ы д о в и ч (поднимая кресло и усаживаясь). Хорошо, не возражаю. Пусть валяется.
К л е т ч а т ы й. А может, вы его… того?
И в а н Д а в ы д о в и ч. Да нет. Притворяется… Перепугался. Ладно, пусть пока лежит… Вот что, господа. Ситуация переменилась. Я бы сказал, она усложнилась.
П а в е л П а в л о в и ч. Тогда самое время сварить кофе.
И в а н Д а в ы д о в и ч. Нет, Князь. Кофе не надо. Нельзя.
П а в е л П а в л о в и ч. Нельзя выпить по чашке кофе? Просто кофе?
И в а н Д а в ы д о в и ч. Просто?
П а в е л П а в л о в и ч. Да! Просто кофе! Крепкий сладкий кофе по-венски.
И в а н Д а в ы д о в и ч. Хорошо. Сварите. Вы поняли, что ситуация осложнилась?
П а в е л П а в л о в и ч. Ну, естественно!
И в а н Д а в ы д о в и ч. Тогда займитесь.
Павел Павлович умело и аккуратно собирает на поднос турку и чашечку со стола Феликса и уносит все это на кухню.
И в а н Д а в ы д о в и ч. Я, господа, прошу вас основательно усвоить, что сегодня нам ничего здесь делать нельзя. (Он принимается собирать обратно в саквояж свои медицинские причиндалы.) Если мы оставим здесь труп, милиция разыщет нас очень быстро. Это понятно?
К л е т ч а т ы й. Виноват, герр Магистр, не совсем понятно. Нам же не обязательно оставлять труп здесь! Можно выкинуть его в окно… Седьмой этаж… Вдребезги! Самоубийство!
Иван Давыдович закрывает глаза, поднимает лицо к потолку и некоторое время молчит, сдерживаясь. Потом он говорит: "Пять минут назад сюда приходил человек. Вы заметили это, Ротмистр?"
К л е т ч а т ы й. Так точно, заметил. Сергей Сергеевич. Это из верхней квартиры.
И в а н Д а в ы д о в и ч. Вы обратили внимание, что он вас тоже заметил, Ротмистр?
К л е т ч а т ы й. Так точно.
И в а н Д а в ы д о в и ч. Он запомнил вас, понимаете? Ваш клетчатый пиджак, ваше кепи, ваши усики… Он вас опишет, и вас найдут. Самое большее — через неделю.
К у р д ю к о в (из угла, куда он незаметно переполз). А по-моему, ничего страшного. Ротмистр уедет куда-нибудь, отсидится годик…
И в а н Д а в ы д о в и ч. Вас, Басаврюк, спросят: откуда вы обрели в эту самую ночь такой великолепный синяк под глазом?
К у р д ю к о в. У меня алиби! Я в настоящий момент в больнице!
Пауза. Из кухни доносится гудение кофемолки.
Н а т а ш а (решительно). Нет, господа, я тоже против. Все знают, что мы с Феликсом дружили, вчера он ко мне заходил, ночью меня не было дома… Зачем мне это надо? Затаскают по следователям. Я вообще против того, чтобы Феликса трогать. Его надо принять.
К у р д ю к о в (выскакивает из угла, как черт из коробочки). Это за чей же счет? Сука! Шлюха ты беспардонная!
И в а н Д а в ы д о в и ч. Да тише вы, Басаврюк! Сколько можно повторять? Ти-ше! Извольте не забывать, что это по вашей вине все мы сидим здесь и не знаем, на что решиться. Так что советую вам вести себя особенно тихо… Молчите! Ни слова более! Сядьте!
К л е т ч а т ы й. В самом деле, сударь! Труса отпраздновали, а теперь все время мешаете…
И в а н Д а в ы д о в и ч. Я, господа, просто не вижу иного пути, кроме как поставить Феликса Александровича перед выбором…
И тут Феликс взрывается. Он изо всей силы грохает ладонью по столу и голосом, сдавленным от страха и ненависти, объявляет: "Убирайтесь к чертовой матери! Все до одного! Сейчас же! Сию же минуту! Чтобы ноги вашей здесь не было!.."
В дверях кухни появляется встревоженное лицо Павла Павловича, Клетчатый, хищно присев, делает движение к Феликсу.
Ф е л и к с (Клетчатому). Давай, давай, сволочь, иди! Ты, может, меня и изуродуешь, бандюга, протокольная морда, ну и я здесь тоже все разнесу! Я здесь вам такой звон устрою, что не только дом — весь квартал сбежится! Иди, иди! Я вот сейчас для начала окно высажу вместе с рамой…
И в а н Д а в ы д о в и ч (резко). Прекратите истерику!
Ф е л и к с (бешено). А вы заткнитесь, председатель месткома! Заткнитесь и выметайтесь отсюда, и заберите с собой всю вашу банду! Немедленно! Слышите?
И в а н Д а в ы д о в и ч (очень спокойно). Вашу дочь зовут Лиза…
Ф е л и к с. А вам какое дело?
И в а н Д а в ы д о в и ч. Вашу дочь зовут Лиза, ваших внуков зовут Фома и Антон, и живут они все на Малой Тупиковой, шестнадцать. Правильно?
Феликс молчит.
И в а н Д а в ы д о в и ч. Я надеюсь, вы понимаете, на что я намекаю? Книжки читаете?
Ф е л и к с (угрюмо). По-моему, вы все ненормальные…
И в а н Д а в ы д о в и ч. Этот вопрос мы сейчас обсуждать не будем. Если вам удобнее считать нас ненормальными — пожалуйста. В известном смысле вы, может быть, и правы…
Ф е л и к с. Что вам от меня надо — вот чего я никак не пойму!
И в а н Д а в ы д о в и ч. Сейчас поймете. Судьбе угодно было, чтобы вы проникли в нашу тайну…
Ф е л и к с. Никаких тайн не знаю и знать не хочу.
И в а н Д а в ы д о в и ч. Пустое, пустое. Следствие закончено. Не об этом вам надлежит думать. Вам предстоит сейчас сделать выбор: умереть или стать бессмертным.
Феликс молчит. На лице его тупая покорность.
И в а н Д а в ы д о в и ч. Вы готовы сделать такой выбор?
Феликс медленно качает головой.
И в а н Д а в ы д о в и ч. Почему?
Ф е л и к с (морщась). Почему? Да потому что нет у меня никакого выбора… Если я выберу смерть, вы меня выкинете в окно… А если я выберу это ваше бессмертие… я вообще не знаю, какую гадость вы мне тогда сделаете. Чего от вас еще ждать?
Н а т а ш а. Святая дева! До чего же глупы эти современные мужчины! Я, помнится, моментально поняла, о чем идет речь…
И в а н Д а в ы д о в и ч. Не забывайте, мадам, это было пятьсот лет назад…
Н а т а ш а. Четыреста семьдесят три!
© 2009-2024 Информационный сайт, посвященный творчеству Аркадия и Бориса Стругацких