1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32,
Пишта посторонился, и рядом с ним появился Валькенштейн с курткой через плечо.
— Я остаюсь на Радуге, — сказал он. — Вы уж без меня, Леонид Андреевич. — Глаза его шарили по толпе, отыскивая кого-то.
Горбовский кивнул.
— Врач на борту? — спросил он.
— Да, — ответил Марк. — Из взрослых там только врач и Диксон.
Из люка вдруг раздался смех.
— Эх вы! — с натугой говорил голос Диксона. — Вот как надо… Раз-два… Раз-два…
В люке появился Диксон. Он появился над головой Пишты, перевернутое лицо его было потным и ярко-малиновым.
— Держите меня, Леонид, — прошипел он. — Я сейчас свалюсь.
Ребята хохотали. Это было действительно очень смешно: толстый бортинженер, как муха, висел на потолке, цепляясь руками и ногами за карабины для крепления груза. Он был тяжел и горяч; и когда Пишта с Горбовским вытянули его наружу и поставили на ноги, он сказал, тяжело дыша:
— Стар. Стар уже…
Виновато моргая, он поглядел на Горбовского.
— Не могу я там, Леонид. Тесно, душно, жарко… Костюм этот несчастный… Я остаюсь здесь, а вы уж с Марком летите. Да и надоели вы мне, по правде сказать.
— Прощайте, Перси, — сказал Горбовский.
— Прощай, дружок, — сказал Диксон растроганно.
Горбовский засмеялся и похлопал его по позументам.
— Ну что ж, Станислав, — сказал он. — Придется тебе обойтись без бортинженера. Думаю, обойдешься. Твоя задача: выйти на орбиту экваториального спутника и ждать "Стрелу". Остальное сделает командир "Стрелы".
Несколько секунд Пишта ошарашенно молчал.
Потом он понял.
— Ты что это, а? — очень тихо сказал он, шаря взглядом по лицу Горбовского. — Ты что это? Ты Десантник! Что это за жесты?
— Жесты? — сказал Горбовский. — Я не умею. А ты иди. Ты за всех них отвечаешь до конца. — Он повернулся к старшеклассникам: — Марш на борт! — крикнул он. — Иди вперед, а то не протиснешься, — сказал он Пиште.
Пишта посмотрел на понурых старшеклассников, медленно бредущих к трапу, посмотрел на люк, из которого высовывались лица детей, неловко клюнул Горбовского в щеку, кивнул Марку и Диксону и, поднявшись на цыпочки, взялся за карабины. Горбовский подтолкнул его. Старшеклассники один за другим с нарочитой важностью и неторопливостью начали протискиваться внутрь, мужественно покрикивая: "А ну, шевелись! Подбери губы, наступят! Кто это там ревет? Головы выше!" Последней вошла та самая девочка в спортивных брюках. На секунду она остановилась и с надеждой оглянулась на Горбовского, но он сделал каменное лицо.
— Некуда ведь, — сказала она тихонько. — Видите? Я не помещаюсь.
— Ты похудеешь, — пообещал Горбовский и, взяв ее за плечи, осторожно втиснул в толпу. Потом он спросил Диксона: — А где кино?
— Все рассчитано, — важно ответил Перси. — Кино начнется в момент старта. Дети любят сюрпризы.
— Пишта! — крикнул Горбовский. — Готов?
— Готов! — гулко откликнулся Пишта.
— Стартуй, Пишта! Спокойной плазмы! Закрывай люки! Мальчики и девочки, спокойной плазмы!
Тяжелая плита люка бесшумно выдвинулась из паза в обшивке. Горбовский, прощально махая рукой, отступил от комингса. Вдруг он вспомнил.
— Ай! — закричал он. — А письмо?
В нагрудном кармане письма не было, в боковом тоже. Люк закрывался. Письмо почему-то оказалось во внутреннем кармане. Горбовский сунул его девочке в спортивных брюках и поспешно отдернул руку. Люк закрылся. Горбовский, сам не зная зачем, погладил голубоватый металл, ни на кого не глядя, спустился на землю, и Диксон с Марком оттащили трап. Вокруг корабля осталось совсем мало народу, зато над кораблем в небе кружились десятки вертолетов и флаеров.
Горбовский обогнул груду материальных ценностей, споткнулся о какой-то бюст и пошел вокруг корабля к пассажирскому люку, где его должна была ждать Женя Вязаницына. Хоть бы Матвей прилетел, с тоской подумал он. Он чувствовал себя выжатым и высушенным и очень обрадовался, когда увидел Матвея. Матвей шел ему навстречу. Но он был один.
— А где Женя? — спросил Горбовский.
Матвей остановился и оглянулся по сторонам. Жени нигде не было.
— Она была здесь, — сказал он. — Я говорил с ней по радиофону. Что, люки уже закрыли? — Он все оглядывался.
— Да, сейчас старт, — сказал Горбовский. Он тоже озирался. Может быть, она на вертолете, подумал он. Но он знал, что это невозможно.
— Странно, что нет Жени, — проговорил Матвей.
— Возможно, она на вертолете, — сказал Горбовский. Он вдруг понял, где она. Ай да она, подумал он.
— Алешку так и не увидел, — сказал Матвей.
Странный широкий звук, похожий на судорожный вздох, пронесся над космодромом. Огромная голубая громада корабля бесшумно оторвалась от земли и медленно пошла вверх. Первый раз в жизни вижу старт своего корабля, подумал Горбовский. Матвей все провожал корабль глазами — и вдруг как ужаленный повернулся к Горбовскому и с изумлением уставился на него.
— Постой… — пробормотал он. — Как же это так?.. Почему ты здесь? А как же корабль?
— Там Пишта, — сказал Горбовский.
Глаза Матвея остановились.
— Вот она, — прошептал он.
Горбовский обернулся. Над горизонтом ослепительно сияла блестящая ровная полоса.
© 2009-2024 Информационный сайт, посвященный творчеству Аркадия и Бориса Стругацких