Повести > Попытка к бегству > страница 24

1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30,


    — Кто делает чертежи?
    — Не знаю.
    — Верю. Кто привозит чертежи?
    — Большие начальники на птицах.
    — Имеются в виду наши знакомые птички, — пояснил Вадим. — Наверное, здесь их приручают.
    — Кому нужны машины?
    — Великому и могучему утесу, сверкающему бою, с ногой на небе, живущему, пока не исчезнут машины.
    — Что он делает с машинами?
    — Кто?
    — Утес.
    На лице пленника изобразилось смятение.
    — Это же должность, Саул, — сказал Вадим. — Говорите полностью.
    — Хорошо. Что делает с машинами Великий и могучий утес, с ногой на небе… или на земле? Тьфу, черт, не помню… живущий, пока… это…
    — Пока не исчезнут машины, — подсказал Вадим.
    — Бессмыслица какая-то, — сердито сказал Саул. — При чем тут машины?
    — Это титулование, — пояснил Вадим. — Символ вечности.
    — Слушайте, Вадим, спросите его, что он делает с машинами?
    — Кто?
    — Да утес же, черт бы его побрал!
    — Говорите просто, — сказал Вадим. — Великий и могучий утес.
    Саул отдулся и положил трубку на стол.
    — Итак, что делает с машинами Великий и могучий утес?
    — Никто не знает, что делает Великий и могучий утес, — с достоинством произнес пленник.
    Антон не выдержал и засмеялся. Вадим хохотал, держась за подлокотники. Пленник глядел на них со страхом.
    — Откуда привозят чертежи?
    — Из-за гор.
    — Что за горами?
    — Мир.
    — Сколько в мире людей?
    — Очень много. Сосчитать невозможно.
    — Кто привозит машины?
    — Преступники.
    — Откуда?
    — С твердой дороги. Там очень много машин. — Пленник подумал и добавил: — Сосчитать нельзя.
    — Кто делает машины?
    Хайра удивленно улыбнулся.
    — Машины никто не делает. Машины есть.
    — Откуда они взялись? Хайра произнес речь. Он тер лицо, гладил себя по бокам и поглядывал на потолок. Он закатывал глаза и временами даже принимался петь. Получалось приблизительно следующее.
    Давным-давно, когда еще никто не родился, с красной луны упали большие ящики. В ящиках была вода. Жирная и липкая как варенье. И она была темно-красная, как варенье. Сначала вода сделала город. Потом она сделала в земле две дыры и наполнила эти дыры дымом смерти. Потом вода стала твердой дорогой между дырами, а из дыма родились машины. С тех пор один дым рождает машины, а другой дым глотает машины, и так всегда будет.
    — Ну, это мы и без тебя знаем, — сказал Саул. — А если преступники не захотят двигать машины?
    — Их убивают.
    — Кто?
    — Стражники.
    — И ты убивал?
    — Я убил троих, — гордо ответил Хайра.
    Антон закрыл глаза. Мальчишка, подумал он. Славный, симпатичный мальчишка. И он говорит об этом с гордостью…
    — Как же ты их убивал? — спросил Саул.
    — Одного я убил мечом. Я доказывал начальнику, что могу разрубить тело одним ударом. Теперь он знает, что я это могу. Другого я убил кулаком. А третьего я приказал сбросить мне на копье.
    — Кому приказал?
    — Другим преступникам.
    Некоторое время Саул молчал.
    — Скучно, — сказал пленник. — Служба гордая, но скучная. Нет женщин. Нет умных бесед. Скучно, — повторил он и вздохнул.
    — Почему преступники не бегут?
    — Они бегут. Пусть. На равнине снег и птицы. В горах стража. Умные не бегут. Все хотят жить.
    — Почему у некоторых золотые ногти?
    Пленник сказал шепотом:
    — Это были люди большого богатства. Но они хотели странного, а некоторые даже пытались сменить Утес. Они отвратительны, как падаль, — сказал он громко. — Великий и могучий Утес, сверкающий бой присылает их сюда со всеми родными. Кроме женщин, — прибавил он с сожалением.
    — Вы знаете, — сказал Саул, — я испытываю огромное желание повесить сначала его, а потом всех остальных носителей мечей и копий на этой равнине. Но это, к сожалению, бесполезно. — Он снова набил трубку. — У меня больше нет вопросов. Спрашивайте вы, если хотите.
    — Нас нельзя вешать, — быстро сказал побледневший Хайра. — Великий и могучий утес, с ногой на небе жестоко накажет вас.
    — Плевать я хотел на твоего Великого и могучего, — сказал Саул, раскуривая трубку. Пальцы его дрожали. — Будете еще спрашивать, или нет?
    Антон помотал головой. Никогда в жизни он не испытывал такого отвращения. Вадим подошел к Хайре и сорвал с его висков мнемокристаллы.
    — Что будем делать? — спросил он.
    — Таков человек, — задумчиво проговорил Саул. — На пути к вам он должен пройти через это и многое другое. Как долго он еще остается скотом после того, как поднимается на задние лапы и берет в руки орудия труда. Этих еще можно извинить, они понятия не имеют о свободе, равенстве, братстве. Впрочем, это им еще предстоит. Они еще будут спасать цивилизацию газовыми камерами. Им еще предстоит стать мещанами и поставить свой мир на край гибели. И все-таки я доволен. В этом мире царит средневековье, это совершенно очевидно. Все это титулование, пышные разглагольствования, золоченые ногти, невежество… Но уже теперь здесь есть люди, которые желают странного. Как это прекрасно — человек, который желает странного! И этого человека, конечно, боятся. Этому человеку тоже предстоит долгий путь. Его будут жечь на кострах, распинать, сажать за решетку, потом за колючую проволоку… Да, — он помолчал. — А какова затея! — воскликнул он. — Овладеть машинами, не имея никакого представления о машинах! Представляете? Какой это был дерзкий ум! Сейчас-то его, конечно, посадили бы в лагерь. Сейчас это все рутина, что-то вроде обряда в честь могучих предков… Сейчас, наверное, никто и не знает и знать не хочет, для чего все это нужно. Разве что как повод для создания лагеря смерти. А когда-то это была идея…
    Он замолчал и стал усиленно сипеть трубкой. Антон сказал:
    — Ну зачем же так мрачно, Саул? Им вовсе не обязательно проходить через газовые камеры и прочее. Ведь мы уже здесь.
    — Мы! — Саул усмехнулся. — Что мы можем сделать? Вот нас здесь трое, и все мы хотим творить добро активно. И что же можем? Да, конечно, мы можем пойти к великому утесу этакими парламентерами от разума и попросить его, чтобы он отказался от рабовладения и дал народу свободу. Нас возьмут за штаны и бросят в котлован. Можно напялить белые хламиды — и прямо в народ. Вы, Антон, будете Христос, вы, Вадим, апостолом Павлом, а я, конечно, Фомой. И мы станем проповедовать социализм и даже, может быть, сотворим несколько чудес. Что-нибудь вроде нуль-транспортировки. Местные фарисеи посадят нас на кол, а люди, которых мы хотели спасти, будут с гиком кидать в нас калом… — Он поднялся и прошелся вокруг стола. — Правда, у нас есть скорчер. Мы можем перебить стражу, построить голых в колонну и прорваться через горы, сжечь сюзеренов и вассалов вместе с их замками и пышными титулами, и тогда города фарисеев превратятся в головешки, а вас поднимут на копья или, скорее всего, зарежут из-за угла, а в стране воцарится хаос, из которого вынырнут какие-нибудь саддукеи. Вот что мы можем.


 

© 2009-2024 Информационный сайт, посвященный творчеству Аркадия и Бориса Стругацких

Яндекс.Метрика
Главная | Аркадий | Борис | Биография | Отзывы | Обратная связь