1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11,
Сергей: Не было этого! Хватит ерундить-то!
Артур: Было это, Серый, было! Ты уже этому не веришь, я и сам-то не верю, хотя ведь и пяти минут не прошло, да только — было! И я тогда вдруг понял: это минута добра. Бывает момент истины, знаете? — а это была минута добра. И я опять удивился: как же так? Откуда же оно взялось, это добро? Да еще целая минута! Через какую щель оно проползло? И кто его сюда пропустил? И вообще, при чем тут я? И я сказал ему: не бери в голову, Серый! Они получили только то, что сами хотели получить — ни рюмкой больше, ни рюмкой меньше. А он мне сказал: ну и что же? Тем более они несчастны, и еще больше их от этого жалко… Я снова попытался объяснить ему, что вы уже сделали свой выбор… неважно — почему, неважно — как… но сделали! И тогда он сказал… Он согласился со мной и сказал: да, сделали, но, боже мой, до чего же это жалкий выбор! И тут жалость схватила и меня тоже. Я схватился было за бутылку, но сразу же понял: нельзя. Я подумал: вы тоже должны узнать об этом… Теперь-то я вижу, что сделал глупость, никому из вас этого не надо, но — все равно. Это была минута добра. Очень большая редкость в нашей жизни.
Воцаряется неловкое молчание. И вдруг Зоя Сергеевна подходит к Артуру и целует его, а затем целует Сергея.
Сергей: Ну… что ты, мама? Ну что ты? Ничего! Все будет нормально.
Базарин (сварливо): Минуточку, минуточку…
Пинский: Олег Кузьмич, помолчите, ради бога.
Базарин: Нет уж, пардон! Я благодарен молодому поколению за те добрые чувства, которые вызывал у него целую минуту…
Кирсанов: Боже мой, какая зануда!.. Кузьмич!
Базарин: Нет уж, позволь. Молодые люди мягко упрекают нас в том, что мы сделали не тот выбор. Оч-чень хотелось бы знать, какой выбор сделали бы молодые люди, если бы им принесли аналогичные повестки? "Нигилисты города Питера"!
Сергей: Но ведь не принесли же!
Базарин: Но ведь могли принести? И может быть, еще принесут!
Сергей: А вот не могли! И не принесут! Вы этого не понимаете. Приносят тем, кто сделал выбор раньше, — ему еще повестку не принесли, а он уже сделал выбор! Вот маме повестку не принесли. Почему? Потому что плевала она на них. Потому что, когда они вербовали ее в органы в пятьдесят пятом, она сказала им: нет! Знаете, что она им ответила? Глядя в глаза! "Я люблю ходить в ведро, заносить над ним бедро… "И вся вербовка! И когда в партию ее загоняли в шестьдесят восьмом, она снова сказала им: нет!" Да почему же нет, Зоя Сергеевна? Что же, в конце концов, для вас дороже — Родина или семья?" А она им, ни секунды не размышляя: "Да конечно же, семья". И все. А вот вы, Олег Кузьмич, в партию рвались, как в винный магазин, извините за выражение…
Кирсанов (грозно): Сергей!
Сергей: Папа, я же извинился. И я вообще ничего плохого сказать не хочу. Ни про кого. Я только одно вам объясняю: выбор свой люди делают до повестки, а не после.
Кирсанов: Это я, спасибо, понял. Откуда только ты все это про нас знаешь, вот чего я не понял.
Сергей: Знаю. Мы вообще много про вас знаем. Может быть даже все. Мы же всю жизнь ходим возле вас, слышим вас, наблюдаем вас, хватаем ваши подзатыльники и поэтому знаем все. Про ваши ссоры, про ваши тайны, про ваши болезни…
Артур: Про ваши развлечения…
Сергей: Про ваши неудачи, про ваши глупости…
Артур: Про ваши аборты…
Сергей: Мы только стараемся все это не брать в голову, не запоминать, но оно само собой запоминается, лучше любого школьного урока, хоть сейчас вызывай к доске…
Пинский (вкрадчиво): Я так понимаю, что минута добра благополучно истекла…
Сергей: Дядя Шура, я ведь извинился… Артур, пойдем отсюда. Я же говорил тебе, что все кончится скандалом…
Кирсанов: Да сиди уж ты… жалостливый. Не будет тебе никакого скандала. Не до скандалов нам сейчас.
Базарин (отдуваясь): Да уж, какие тут могут быть скандалы… Я только хотел напомнить молодым людям, что прийти за ними могут и без всяких повесток.
Пинский: Представляете, открывается вот эта дверь, и входят трое в штатском…
Артур (мотает головой): Нет. Не входят.
Пинский: Почему же это?
Вместо ответа Артур молниеносным движением выхватывает из-за спины большой никелированный револьвер и становится в классическую позу: широко расставленные, согнутые в коленях ноги, обе руки, сжимающие револьвер, вытянуты вперед и направлены в зрительный зал. "Пух, пух, пух", — произносит он, поворачиваясь корпусом слева направо и посылая воображаемые пули веером. Потом тем же неуловимым движением забрасывает револьвер за спину и выпрямляется.
Артур: Вот почему. Зачем, спрашивается, им с нами связываться? Мы опасны. С нас гораздо спокойнее снять деньгами.
Базарин (ошеломленно): Позвольте, откуда у вас оружие?
Артур (широко улыбаясь): Из республики Замбия. Папа прислал.
Пинский (настороженно): Настоящий?
Артур: Нет, конечно. Пугач.
Пинский (многозначительно): Гм… Ну, естественно… Рэкетиров отпугивать… Да и вообще…
Сергей (с чувством): Дядя Шура Пинский! Я вас люблю.
Пинский: Да. Я тебя тоже люблю. Лоботряс.
Сергей: Я вас всех люблю. Я даже Саньку нашего, полупротухшего, тоже люблю. Не ходите вы никуда утром. Повестки эти свои порвите, телефон выключите, дверь заприте… Мы с Артуром сейчас вам замок, наконец, починим. И ложитесь все спать. Не поддавайтесь вы, не давайте вы себя сломать!
Кирсанов (горько): Ах, какие вы у нас смелые, какие несломленные! И ничего-то вы не понимаете! Ведь это сейчас они не нас ломают, нас они сломали давным-давно, еще поколение назад. Сейчас они вас ломают! Это ведь они не нам повестки прислали — они вам повестки прислали, чтобы вы на всю жизнь запомнили, кто в этом мире хозяин…
Он замолкает. Слышны тяжелые удары в дверь.
Сергей: Спокуха! Говорить буду я. Артур, встань тут в тенечек.
В дверях возникает знакомая фигура — давешний рослый человек в блестящем мокром плаще.
Черный Человек (зычно): Гражданин Кирсанов?
Кирсанов (поднимается, издает горлом сдавленный жалкий писк).
Черный Человек: Станислав Александрович?
Кирсанов (справившись наконец с голосом): В чем дело?! Кажется наше время еще не вышло!
И тут Сергей подхватывает Черного Человека под локоток и ловко выводит его на авансцену.
Сергей: Старик. Давай по-доброму. Что мы, не люди? Давай спокойненько договоримся…
Черный Человек (обычным голосом): Чего договоримся? Насчет чего?
Сергей: Спокуха! Все будет нормалек. Ты нас не видел, мы тебя не видели. Дверь заперта, хозяев нет, уехали… Два стольника. И все тихо.
Черный Человек: А… Нет. Не получится.
Сергей: Ну почему не получится? Тихо, мирно, по-доброму… Ну, три стольника — пойдет?
Черный Человек: Нет. Не хочу. Брось.
Сергей: Три стольника за минуту молчания. Соображаешь, нет?
Черный Человек (пытаясь высвободиться): Пусти. Я же тебе сказал: нет!
Сергей (уже другим голосом — злым и напряженным): Четыре!
Черный Человек: Нет.
Сергей: Четыре стольника, козел!
Черный Человек: Пусти! Я же тебе сказал — нет!
Сергей отпускает его, отшатывается и, как бы падая, вдруг выбрасывает ногу, сделавшуюся невероятно длинной и прямой. Тяжелый ботинок попадает Черному Человеку прямо в голову. Кейс вылетает у него из-под мышки и кувырком катится по полу, извергая кипы белых листков. Черный Человек с трудом удерживает равновесие, фонарь вдруг вспыхивает у него во лбу, и он становится похож на неуклюжего испорченного робота. И тут из тьмы вылетает Артур, и они вдвоем с Сергеем, издавая устрашающие кошачьи вопли, складываясь и раздвигаясь, как огромные циркули, принимаются избивать Черного Человека ногами. Это длится всего несколько секунд. Слышны только кошачьи вопли и екающие плотные удары. Потом Зоя Сергеевна кричит страшно, отчаянно, как будто бьют ее самое.
Зоя Сергеевна: Перестаньте! Прекратите! Не смейте!
Черный Человек мокрой блестящей кучей валяется на полу среди разбросанных листков, Артур и Сергей нависают над ним, еще напружиненные, еще готовые бить и убивать, — Зоя Сергеевна подбегает к ним и хлещет по физиономии — сначала одного, затем другого.
Зоя Сергеевна: Звери! Зверье! (Падает на колени возле избитого, кричит.) Свет! Свет мне дайте!
И в тот же миг вспыхивает электрический свет. Все остолбенело стоят, ошеломленные, подслеповато моргающие. Пол сплошь усеян белыми листочками, высыпавшимися из распахнувшегося кейса.
Зоя Сергеевна: Сергей! Неси аптечку из ванной! Саня! Воду мне сюда холодную! Таз!..
Она поднимает избитому голову, кладет к себе на колени.
Черный Человек (жалобно и хрипло бормочет сквозь стоны): За что? Ну, за что? Что я тебе сделал? За что?..
Базарин опускается на корточки и принимается торопливо собирать рассыпанные листки, складывает их в пачку, старательно подравнивает дрожащими пальцами, потом читает один листок, садится на пятки, читает другой…
Базарин: Слушайте! Они же все отменили! (Падает на четвереньки, ползает, ища что-то, наконец находит и садится задом на пол. Читает срывающимся голосом.) "Базарину… Олегу Кузьмичу… Во изменении нашего предыдущего распоряжения… предписание вам прибыть… отменяется…" Отменяется! "Впредь до специального распоряжения. Председатель — комендант…" (Трясет перед собой пачкой мятых листков.) Всем отменяется! Станислав! Александр Рувимович! И вам тоже отменяется!..
Черный Человек (стонет): За что? Ой, больно… Осторожнее!..
Базарин (поднявшись на ноги и потрясая листками): Ведь я же говорил! Невозможно это! Я же сразу вам сказал! Невозможно это! Невозможно это! Невозможно!..
Начинает звонить телефон, и звонит долго, но все стоят в полном остолбенении, и никто не берет трубку.
© 2009-2024 Информационный сайт, посвященный творчеству Аркадия и Бориса Стругацких