Романы > Обитаемый остров > страница 62

1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80,


    Та же куча мутантов, но уже сгоревшая. Тип — поодаль, нюхает цветочек, беседует с другим типом, повернувшись к трупам спиной…
    Огромное дерево в лесу, сплошь увешанное телами. Висят кто за руки, кто за ноги, и уже не уроды — на одном клетчатый комбинезон воспитуемого, на другом черная куртка гвардейца.
    Горящая улица, женщина с младенцем валяется на мостовой…
    Старик, привязанный к столбу. Лицо искажено, кричит, зажмурившись. Тип тут как тут — с озабоченным видом проверяет медицинский шприц…
    Потом опять повешенные, горящие, сгоревшие, мутанты, каторжники, гвардейцы, рыбаки, крестьяне, мужчины, женщины, старики, детишки… целый пляж детишек и тип на корточках за тяжелым пулеметом, здесь он улыбается… панорамный снимок: линия пляжа, на дюнах — четыре танка, все горят, на переднем плане две черные фигурки с поднятыми руками… Хватит. Гай захлопнул и отшвырнул альбом, посидел несколько секунд, потом с проклятием сбросил все альбомы на пол.
    — Это ты с ними хочешь договариваться? — заорал он Максиму в спину. — Хочешь их привести к нам?! Этого палача!? — Он подскочил к альбомам и пнул их ногой.
    Максим выключил приемник.
    — Не бесись, — сказал он. — Ничего я уже больше не хочу. И нечего на меня орать, сами вы виноваты, проспали свой мир, массаракш, разорили все, разграбили, оскотинели, как последнее зверье! Что теперь с вами делать? — Он вдруг оказался возле Гая, схватил его за грудь. — Что мне теперь делать с вами? — гаркнул он. — Что? Что? Не знаешь? Ну, говори!
    Гай молча ворочал шеей, слабо отпихиваясь. Максим отпустил его.
    — Сам знаю, — сказал он угрюмо. — Никого нельзя приводить. Кругом зверье… на них самих насылать нужно… — Он подхватил с пола один из альбомов и стал рывками переворачивать листы. — Какой мир загадили, — говорил он — Какой мир! Ты посмотри, какой мир!..
    Гай глядел ему через руку. В этом альбоме не было никаких ужасов, просто пейзажи разных мест, удивительной красоты и четкости цветные фотографии — синие бухты, окаймленные пышной зеленью, ослепительной белизны города над морем, водопад в горном ущелье, какая-то великолепная автострада и поток разноцветных автомобилей на ней, и какие-то древние замки, и снежные вершины над облаками, и кто-то весело мчится по снежному склону горы на лыжах, и смеющиеся девушки играют в морском прибое…
    — Где это все теперь? — говорил Максим. — Куда вы все это девали, проклятые дети проклятых отцов? Разгромили, изгадили, разменяли на железо… Эх, вы… человечки… — Он бросил альбом на стол. — Пошли.
    Он с яростью навалился на дверь, со скрежетом и визгом распахнул ее настежь и зашагал по коридору.
    На палубе он спросил:
    — Есть хочешь?
    — Угу… — ответил Гай.
    — Ладно, — сказал Максим. — Сейчас будем есть. Поплыли.
    Гай выбрался на берег первым, сразу же снял сапог, разделся и разложил одежду на просушку. Максим все еще плавал, и Гай не без тревоги следил за ним: очень уж глубоко нырял друг Мак и очень уж подолгу оставался под водой. Нельзя так, опасно так, как ему воздуху хватает?.. Наконец, Максим все-таки вышел, волоча за жабры огромную мощную рыбину. У рыбины был обалделый вид, никак она понять не могла, как же это ее словили голыми руками. Максим отшвырнул ее подальше в песок и сказал:
    — По-моему, эта годится. Почти неактивна. Тоже, наверное, мутант. Прими таблетки, а я ее сейчас приготовлю. Ее можно сырой есть, я тебя научу, — сасими называется. Не ел? Давай нож…
    Потом, когда они наелись сасими — ничего не скажешь, оказалось вполне съедобно, — и улеглись нагишом на горячем песке, Максим после долгого молчания спросил:
    — Если бы мы попали в руки патрулей, сдались бы, куда бы они нас отправили?
    — Как — куда? Тебя — по месту воспитания, меня — по месту службы… А что?
    — Это точно?
    — Куда уж точнее… Инструкция самого генерал-коменданта. А почему ты спрашиваешь?
    — Сейчас пойдем искать гвардейцев, — сказал Максим.
    — Танк захватывать?
    — Нет. По твоей легенде. Ты похищен выродками, а каторжник тебя спас.
    — Сдаваться? — Гай сел. — Как же так?.. И мне тоже? Обратно под излучение?
    Максим молчал.
    — Я же опять болванчиком заделаюсь… — беспомощно сказал Гай.
    — Нет, — сказал Максим. — То-есть, да, конечно… но это уже будет не так, как прежде… Ты, конечно, будешь немножко болванчиком, но ведь теперь ты будешь верить уже в другое, в правильное… Это, конечно, тоже… хорошего мало… но все-таки лучше, много лучше…
    — Да зачем? — с отчаянием закричал Гай. — Зачем это тебе нужно?
    Максим провел ладонью по лицу.
    — Видишь ли, Гай, дружище, — сказал он. — Началась война. То ли мы напали на хонтийцев, то ли они на нас… Одним словом, война…
    Гай с ужасом смотрел на него. Война… ядерная… теперь других не бывает… Рада… Господи, да зачем это все? Опять все сначала, опять голод, горе, беженцы…
    — Нам нужно быть там, — продолжал Максим. — Мобилизация уже объявлена, всех зовут в ряды, даже нашего брата каторжника амнистируют и — в ряды… И нам надо быть вместе, Гай. Ты ведь штрафник… Хорошо бы мне попасть к тебе под начало…
    Гай почти не слушал его. Вцепившись пальцами в волосы, он раскачивался из стороны в сторону и твердил про себя: "Зачем, зачем, будьте вы прокляты!.. Будьте вы тридцать три раза прокляты!"
    Максим тряхнул его за плечо.
    — А ну-ка возьми себя в руки! — сказал он жестко. — Не разваливайся. Нам сейчас драться придется, разваливаться некогда… — Он встал и снова потер лицо. — Правда, с вашими окаянными башнями… Но ведь война — ядерная! Массаракш, никакие башни им не помогут…

     "Поторапливайтесь, Фанк, поторапливайтесь!"

    — Поторапливайтесь, Фанк, поторапливайтесь. Я опаздываю.
    — Слушаюсь. Рада Гаал… Она изъята из ведения господина государственного прокурора и находится в наших руках.
    — Где?
    — У вас, в особняке "Хрустальный лебедь". Считаю своим долгом еще раз выразить сомнение в разумности этой акции. Вряд ли такая женщина может помочь нам управиться с Маком. Таких легко забывают, и Мак…
    — Вы считаете, что Умник глупее вас?
    — Нет, но…
    — Умник знает, кто выкрал женщину?
    — Боюсь, что да.
    — Ладно, пусть знает… С этим все. Дальше?
    — Сенди Чичаку встречался с Дергунчиком. Дергунчик, по-видимому, согласился свести его с Тестем…
    — Стоп. Какой Чичаку? Лобастый Чик?
    — Да.
    — Дела подполья меня сейчас не интересуют. По делу Мака у вас все? Тогда слушайте. Эта чертова война спутала все планы. Я уезжаю и вернусь дней через тридцать-сорок. За это время, Фанк, вы должны закончить дело Мака. К моему приезду Мак должен быть здесь, в этом доме. Дайте ему должность, пусть работает, свободы его не стесняйте, но дайте ему понять — очень, очень мягко! — что от его поведения зависит судьба Рады… Ни в коем случае не давайте им встречаться… Покажите ему институт, расскажите, над чем мы работаем… в разумных пределах, конечно. Расскажите обо мне, опишите меня, как умного, доброго, справедливого человека, крупного ученого. Дайте ему мои статьи… кроме совершенно секретных. Намекните, что я в оппозиции к правительству. У него не должно быть ни малейшего желания покинуть институт. У меня все. Вопросы есть?
    — Да. Охрана?
    — Никакой. Это бессмысленно.
    — Слежка?
    — Очень осторожная… А лучше не надо. Не спугните его. Главное — чтобы он не захотел покинуть институт… Массаракш, и в такое время я должен уезжать!.. Ну, теперь все?
    — Последний вопрос, извините, Странник.
    — Да?
    — Кто он все-таки такой? Зачем он вам?
    Странник поднялся, подошел к окну и сказал, не оборачиваясь:
    — Я боюсь его, Фанк. Это очень, очень, очень опасный человек.


 

© 2009-2024 Информационный сайт, посвященный творчеству Аркадия и Бориса Стругацких

Яндекс.Метрика
Главная | Аркадий | Борис | Биография | Отзывы | Обратная связь