Братья Стругацкие

Киносценарии > Машина желаний > страница 3

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11,

     — А? — зычно произносит он. — Приехали?
    Виктор поворачивается и, взяв его пятерней за физиономию, с силой отталкивает назад. Человек из виллы ошеломленно таращит глаза, затем говорит шепотом:
     — Понял… Понял…
    Машина трогается, на малых оборотах выползает на шоссе, сворачивает и тихо, очень тихо, в полном соответствии со знаками, ограничивающими скорость, светящимися на обочине, катится мимо заставы. Когда она входит в луч прожекторной лампы, на черном мокром кузове ее видны надписи на разных языках: "ООН. Институт внеземных культур", "ЮНО. Инститьют ов Экстратерриториал Калчерз"…
    Машина на бешеной скорости несется во тьме по широкому мокрому шоссе. Виктор с потухшим окурком в углу рта — за рулем. В отсветах фар поблескивают очки его соседа справа. Человек из виллы, весь подавшись вперед, держится обеими руками за спинки передних сидений и напряженно смотрит на дорогу. Он заметно протрезвел.
    Впереди в свете фар справа от дороги появляется огромный щит с флюоресцентными надписями на разных языках: "Внимание! До границы Зоны 300 метров", "Этеншн! 300 митерз то зе Зоун лимитс"… Виктор сбрасывает газ и переключается на ближний свет.

    Машина с потушенными фарами — горят одни подфарники — осторожно сползает с шоссе, вваливается в кювет, вылезает из него и, пофыркивая двигателем, вламывается в кусты. Она хрустит и ворочается в зарослях, как некое чудовище, потом двигатель затихает, гаснут подфарники, и голос Виктора произносит во тьме:
     — Берите вещи. Выходите. И побыстрей.
    Едва заметными тенями они отделяются от темной массы машины. Потом вдруг становится светлее — голубоватым бегущим светом озаряются низкие тучи, и теперь видно, что машина остановилась у подножья четырехметровой стены: верхняя кромка ее резко вырисовывается на фоне голубых сполохов. Потом где-то вдали глухо стучит пулеметная очередь, ей отвечает очередь поближе и более отчетливо.
     — Стреляют… — сообщает человек с виллы.
     — За мной, — командует Виктор, — рюкзаки нести в руках.
    Он идет вдоль стены, время от времени наклоняясь и что-то разглядывая под ногами. Через минуту он опускается на колени и принимается расшвыривать кучу ветвей и листьев. Далекий пулемет за стеной бьет длинными очередями. Виктор садится на пятки, покрепче ухватывает рюкзак. "За мной", — командует он и ныряет в подземный лаз, ведущий под стену.
     — Прошу вас, Профессор, — говорит человек с виллы.
    Профессор покрепче насаживает на нос очки и опускается на четвереньки. Пулеметная очередь ударяет совсем близко. Человек из виллы втягивает голову в плечи и приседает.
     — Интересно, в кого они стреляют? — бормочет он. — Ведь я еще здесь…

    В тот момент, когда Виктор высовывает голову из кучи веток по ту сторону стены, слышится дробная серия хлопков, и в небо взлетает дюжина осветительных ракет. Становится светло, как днем.
    Сразу за стеной — кочковатое ровное пространство, высохшее болото, торчат редкие прутики. Дальше, шагах в двухстах, тянется железнодорожная насыпь.
    Ракеты медленно опускаются. Виктор следит за ними, прищурившись. Цедит сквозь зубы:
     — Ж-жабы…
    Снова наступает тьма. И сейчас же откуда-то слева протягивается голубой луч прожектора. Прожектор далеко, но света от него достаточно, чтобы видеть, как Виктор торопливо выбирается из норы и, вытянув рюкзак, плашмя ложится на землю.
     — Быстро! — шипит он. — Быстрее, быстрее!
    Неуклюже выбирается Профессор, таща за собой свою поклажу, за ним из норы высовывается сначала рюкзак человека из виллы, а затем высовывается и сам он, но в эту секунду где-то рядом грохочет пулемет, и голова человека из виллы поспешно снова прячется под землей.
     — Да быстрее! Быстрее, ты! — шипит Виктор.
    Когда человек из виллы выбирается наконец наружу, Виктор говорит вполголоса:
     — Ползком за мной. Головы не поднимать, мешок держать так, слева. Не трусьте, они нас не видят. Если кого случайно зацепит, не орать, не метаться — увидят и убьют. Ползи назад, выбирайся на шоссе. Утром подберут. Все ясно?
     — Я бы хлебнул… — тихонько говорит человек из виллы.
     — Нельзя. Потом. Пошли.
    И они ползут в призрачном рассеянном свете, прикрывая головы рюкзаками, и скоро их уже не разглядеть на поле, а пулеметы все постреливают, и то место, где они были минуту назад, вдруг вспарывает густая очередь.

    Раннее утро, густой молочно-белый туман, видны только мокрые ржавые рельсы. Очень тихо. Потом из тумана доносится железное постукивание. Оно приближается, и вот сквозь него уже пробивается унылое посвистывание на какой-то веселый разбитной мотивчик.
    Это дрезина. Впереди на платформе, свесив ноги, сидит Виктор с потухшим окурком на губе. Он напряженно вглядывается в туман перед собой. Рюкзаки свалены у него за спиной. Профессор и человек из виллы, оба грязные и встрепанные, качают рычаги дрезины. Веселый мотивчик насвистывает человек из виллы. Свистит он чисто, красиво, мелодично и в такт движению рычага. Потом он обрывает свист и взглядывает на часы.
     — Без десяти шесть, — говорит он хрипловато. — И все время в гору…
    Ему не отвечают.
     — А вы в самом деле профессор? — не унимается он.
     — Да, — отвечает Профессор.
     — Меня зовут… — начинает человек из виллы.
     — Его зовут Антон, — не оборачиваясь, громко говорит Виктор.
    Человек из виллы потрясен этим сообщением, но молчит.
     — Гм… — говорит Профессор. — А меня как?
     — А тебя зовут Профессор, — отзывается Виктор.
     — Меня зовут Профессор, — сообщает человек в очках. — И я профессор.
     — Польщен, — говорит Антон, пытаясь шаркнуть ножкой. — А я — писатель, но все зовут меня почему-то Антон. Представляете, как неудобно?
     — Известный писатель? — спрашивает Профессор.
     — Нет. Модный. Видели мою виллу?
    Некоторое время они молчат, усердно работая рычагом. Потом Виктор вдруг говорит: "Тихо!" Он наклоняется вперед, всматриваясь, и хватается за ручной тормоз.
    Впереди из тумана надвигается что-то большое и темное, и дрезина останавливается в нескольких метрах от буферов товарного вагона.
     — Приехали, — говорит Виктор и спрыгивает на шпалы. — Отдых.
     — Ф-фу! — произносит Антон, распрямляясь. — Ну теперь-то мне можно хлебнуть?

    На газете, расстеленной поверх платформы, стоят термосы с кофе, бутылка спиртного, развернуты пакеты со снедью. Все трое усердно жуют, прихлебывая кофе из складных стаканчиков. Теперь уже совсем светло, но туман пока не рассеялся, он такой же густой, как и раньше, только уже не молочно-белый, а зеленоватый. Но из всего окружающего мира видна по-прежнему только задняя стенка товарного вагона.
     — Вы для меня оба новички, — говорит Виктор. — Я вас в Зоне не видел и ничего хорошего от вас не жду. Вы меня наняли, и я постараюсь, чтобы вы остались живы как можно дольше. А поэтому не извольте обижаться. В Зоне церемониться некогда. Буду просто лупить чем попадя, если что не так…
     — Только, пожалуйста, не по левой руке, — говорит Антон.
     — А почему не по левой? — удивился Виктор.
     — Она у меня сломана с детства. Я ее берегу.
     — А… — Виктор усмехается. — А я думал — ты левша, пишешь левой. Ладно, буду по голове. Как она у тебя с детства?
     — Уж очень вы с нами суровы, шеф, — говорит Антон и тянется к бутылке.
    Но Виктор перехватывает бутылку, накрепко завинчивает пробку и сует бутылку в рюкзак.