Киносценарии > Дело об убийстве (Отель "У погибшего альпиниста") > страница 6

1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14,


     — Куда? — спросил Симоне с ужасом.
     — В тюрьму! — гаркнул инспектор. — В карцер! В башню пыток, идиот!
     — Сейчас, — сказал Симоне. — Сию минуту. Я просто не понял вас, Петер.
    Они спустились вниз и остановились у номера госпожи Мозес. Инспектор решительно толкнул дверь и остолбенел. В комнате горел розовый торшер, а на диване, прямо напротив двери, в позе мадам Рекамье возлежала очаровательная Ольга и читала книгу. Увидев инспектора, она удивленно подняла брови, но, впрочем, тут же очень мило улыбнулась. Симоне за спиной инспектора издал странный звук — что-то вроде: "А-ап!".
     — Прошу прощения… — еле ворочая языком, проговорил инспектор и со всей возможной стремительностью закрыл дверь. Затем он повернулся к Симоне и неторопливо, с наслаждением взял его за галстук.
     — Клянусь!.. — одними губами произнес Симоне. Он был на грани обморока.

    В номере инспектора Симоне повалился в кресло и принялся стучать себе по черепу кулаками, как развеселившийся шимпанзе.
     — Спасен! — бормотал он с идиотской улыбкой. — Ура! Снова живу! Не таюсь, не прячусь… Ура!
    Потом он положил руки на край стола, уставился на инспектора круглыми глазами и произнес шепотом:
     — Но ведь она была мертва! Я клянусь вам, Петер!
     — Пили после ужина? — холодно спросил инспектор.
     — Да, но…
     — Сколько?
     — Слушайте, Петер, я был здорово навеселе, но…
     — Хватит об этом. И хватит пить. Мне не нужны пьяные свидетели.
    Некоторое время Симоне молча глядел на инспектора.
     — Постойте-ка… — сказал он наконец. — Но ведь она жива! Зачем вам свидетели?
     — Убит Олаф, — сказал инспектор.
    Симоне отшатнулся.
     — Олаф? — пробормотал он ошеломленно. — Как так? Я слышал, как вы только что с ним разговаривали…
     — Я разговаривал не с ним. Олаф мертв.
    Симоне вытер покрытый испариной лоб. Лицо у него сделалось несчастным.
     — Безумие какое-то… — пробормотал он. — Сумасшедший бред… Кто убил?
     — По-видимому, Хинкус.
     — Хинкус? А, это который все время на крыше… Вы его арестовали?
     — Нет, он сбежал, — сказал инспектор. — Оставим это. У меня к вам вопрос как к специалисту. — Он поднял и раскрыл чемодан Олафа. — Что это, по-вашему?
    Симоне быстро оглядел прибор, осторожно извлек его из чемодана и, посвистывая сквозь зубы, принялся рассматривать со всех сторон. Потом он взвесил его в руках и так же осторожно положил обратно.
     — Не моя область, — сказал он. — Судя по тому, как это компактно и добротно сделано, это либо военное, либо космическое… Даже догадаться не могу. Где вы это взяли?
     — У Олафа.
     — Подумать только, — пробормотал Симоне. — У этакой дубины… Впрочем, пардон… Я, конечно, могу понажимать клавиши и покрутить ручки, но предупреждаю — это весьма нездоровое занятие.
     — Не надо, — сказал инспектор, закрывая чемодан. — Идите к себе и ложитесь спать.
    Симоне хотел что-то сказать, но только махнул рукой и направился к двери. В дверях он столкнулся с хозяином, извинился и вышел. Хозяин подошел к столу и поставил перед инспектором стакан с горячим кофе и сандвичи.
     — Машины на месте, — объявил он. — Лыжи тоже. Хинкуса нигде нет. На крыше валяется его шуба…
     — Знаю, — сказал инспектор. — Что же он — пешком ушел, что ли?
     — Из долины ему все равно не выбраться…
     — Да, — сказал инспектор. — Ничего не понимаю… Знаете, Алек, мне надо подумать…
    Хозяин молча кивнул и пошел к двери. На пороге он остановился.
     — Если не секрет, — сказал он, — что это вы с Симоне врывались к госпоже Мозес?
    Инспектор сморщился.
     — А, чушь! — сказал он. — Физику спьяну почудилась какая-то ерунда…
     — Ах, ерунда?.. — неопределенным тоном произнес хозяин и вышел, аккуратно притворив за собой дверь.
    Некоторое время инспектор неподвижно сидел, прихлебывая кофе и глядя перед собой. Потом вдруг вздрогнул и резко повернул голову. В стену ударили чем-то тяжелым — раз и еще раз. Вздрогнула и чуть покосилась картина, изображающая утро в горах. Инспектор быстро выскочил в коридор, распахнул дверь в соседний номер и включил свет. Номер был пуст, стук прекратился, но под столом кто-то возился и сопел. Инспектор отшвырнул тяжелое кресло и заглянул под стол. Там, втиснутый между тумбочками, в страшно неудобной позе, обмотанный веревками и с кляпом во рту, сидел, скрючившись в три погибели, опасный гангстер, маньяк и садист Хинкус и таращил из сумрака слезящиеся мученические глаза.
    Инспектор выволок его на середину комнаты и вырвал изо рта кляп.
     — Что это значит? — спросил он.
    В ответ Хинкус принялся кашлять. Он кашлял долго, с надрывом, с сипением, и, пока он кашлял, инспектор заглянул в туалетную, взял бритву и разрезал на Хинкусе веревки. Бормоча ругательства, Хинкус принялся ощупывать себе шею, запястья, бока.
     — Кто это вас? — спросил инспектор.
     — Почем я знаю! — буркнул Хинкус. — Схватили сзади… Я и охнуть не успел… — Он поднял левую руку и отогнул рукав. — А, черт! Часы раздавил, сволочь… Сколько сейчас, инспектор?
     — Час ночи.
     — Час ночи… — повторил Хинкус. — Час ночи… — Глаза у него остановились. — Нет, — сказал он, — надо выпить.
    Он поднялся. Легким толчком инспектор усадил его снова.
     — Успеется, — сказал он.
     — А я хочу выпить! — сказал Хинкус, повышая голос и снова делая попытку встать.
     — А я вам говорю: успеется! — сказал инспектор, пресекая эту попытку.
     — Кто вы такой, чтобы распоряжаться? — в полный голос взвизгнул Хинкус.
     — Тихо! — крикнул инспектор. — Произошло убийство. Вы на подозрении, Хинкус! Поэтому отвечайте на вопросы!
     — Убийство?.. — Хинкус приоткрыл рот. — А я-то здесь при чем? Меня самого без малого укокошили…
     — Кто? — быстро спросил инспектор.
    Хинкус молча смотрел на него, потом его страшно передернуло, прямо-таки перекосило на сторону.
     — Кто вас связал? Кого вы подозреваете?
    И тут Хинкус заплакал. Сначала тихонько, весь содрогаясь, кусая пальцы, потом все громче, навзрыд, истерически взвизгивая и подскуливая. Инспектор, сунув руки в карманы, ошеломленно глядел на него, потом сказал:
     — Ну, хватит. Пойдемте.
    Он привел Хинкуса в свой номер, взял с подоконника бутылку и отдал ему. Хинкус жадно схватил спиртное и надолго присосался к горлышку.
     — Господи… — прохрипел он, утираясь. — Смачно-то как!..
     — Вы можете хотя бы примерно сказать, когда вас схватили? — спросил инспектор.
     — Что-то около девяти, — сказал Хинкус, всхлипывая.
     — Дайте часы.
    Хинкус послушно отстегнул часы, прижимая бутылку к груди. Часы были раздавлены, стрелки показывали восемь сорок три.
     — Слушайте, Хинкус, — мягко сказал инспектор. — Тот, кто вас схватил… Ведь вы видели его и раньше? Днем? На крыше?
    Хинкус только дико глянул на него и снова присосался к бутылке. Лицо его перекосилось, по серым щекам снова поползли слезы.

    Хозяин расположился в холле за журнальным столиком. Перед ним лежали какие-то счета, он сосредоточенно нажимал клавиши калькулятора. Рядом, прислоненный к стене, стоял тяжелый многозарядный винчестер.
     — Алек, — сказал инспектор. — Дайте ключ от вашего сейфа. Я спрячу туда эту штуку… — Он показал хозяину чемодан.


 

© 2009-2024 Информационный сайт, посвященный творчеству Аркадия и Бориса Стругацких

Яндекс.Метрика
Главная | Аркадий | Борис | Биография | Отзывы | Обратная связь