Романы > Гадкие лебеди > страница 24

1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51,

Все это не вызывает никаких возражений, и упомянутые меры могут только приветствоваться. Однако, как это иногда у нас бывает, самые лучшие и благородные начинания обернулись против нас. Не будем сейчас искать виновных. Не будем заниматься расследованием деятельности господина Голема, деятельности, возможно, самоотверженной, но, однако же, чреватой, как теперь выяснилось, самыми неприятными последствиями. Не будем также заниматься преждевременным критиканством, хотя позиция некоторых, достаточно высоких инстанций, упорно игнорирующих наши протесты, представляется лично нам загадочной. Перейдем к фактам…
    Бургомистр выпил рюмку мятной, вкусно закусил осетриной, и голос его сделался еще более бархатистым — совершенно невозможно было представить себе, что он ставит на людей капканы. Он многословно выразил желание не задерживать внимание господина Банева на овладевших городом слухах, каковые слухи, он должен прямо признаться, есть результат недостаточно точного и единодушного исполнения всеми уровнями администрации предначертаний господина Президента: мы имеем в виду чрезвычайно распространенное мнение о роковой роли так называемых мокрецов в резком изменении климата, об их ответственности за увеличение числа выкидышей и процента бесплодных браков, за гомерический исход некоторых домашних животных и за появление особой разновидности домашнего клопа — а именно — клопа крылатого…
    — Господин бургомистр, — сказал со вздохом Виктор. — Должен вам признаться, что мне крайне трудно следить за вашими длинными периодами. Давайте говорить просто, как добрые сыновья нации. Давайте не будем говорить, о чем мы не будем говорить, и будем — о чем будем.
    Бургомистр окинул его быстрым взглядом, что-то рассчитал, что-то сопоставил, но, наверное, все шло в ход — и то, что Виктор пьянствовал с Росшепером, и то, что он вообще пьянствовал, шумно, на всю страну, и то, что Ирма — вундеркинд, и то, что есть на свете Диана, и еще, наверное, многое что — так что лоску у господина бургомистра на глазах поубавилось, и он крикнул подать себе коньяку. Виктор тоже крикнул подать себе рюмку коньяку. Бургомистр хохотнул, оглядел опустевший зал, легонечко ударил кулаком по столу и сказал:
    — Ладно, что нам вилять, в самом деле. Жить в городе стало невозможно, скажите спасибо вашему Голему, кстати, вы знаете, что Голем — скрытый коммунист?.. Да-да, уверяю вас, есть материалы… он на ниточке висит, ваш Голем… Так вот я и говорю: детей развращают на глазах. Эти заразы просочились в школу и испортили ребятишек начисто… избиратели недовольны, некоторые город покидают, идет брожение, того и гляди начнутся самосуды. Окружная администрация бездействует, вот такая ситуация. — Он осушил рюмку. — Должен вам сказать, так я ненавижу эту мразь — зубами бы рвал, да стошнит. Вы не поверите, господин Банев, дошел до того, что капканы на них ставлю… Ну, развратили детей, ладно. Дети есть дети, их сколько не развращай — им все мало. Но вы войдите в мое положение. Дожди эти все-таки их рук дело, не знаю, как это у них получается, но это так. Построили санаторий, целебные воды, роскошный климат, деньги греби лопатой. Сюда из столицы ездили и чем все кончилось? Дождь, туманы, клиенты в насморке, дальше — больше, приезжает сюда известный физик… забыл его фамилию, ну, да вы, наверное знаете… прожил две недели — готово: очковая болезнь, в лепрозорий его. Хорошенькая реклама для санатория! Потом еще случай, потом еще, и все — как ножом клиентов отрезало. Ресторан горит, отель горит, санаторий едва дышит — слава богу, нашелся дурак-тренер, привез сюда своих "Братьев по разуму": тренирует команду-экстра для игры в дождливых странах… Ну, и господин Росшепер, конечно, помогает в какой-то степени. Вы мне сочувствуете? Пробовал договориться с этим Големом — как об стенку горох, красный есть красный. Писал наверх — никаких результатов. Писал выше — ничего. Еще выше — отвечают, что приняли к сведению и дали ход вниз по инстанции… Ненавижу их, но переломил себя, поехал в лепрозорий сам. Пропустили. Просил, доказывал.. До чего же гадкие типы! Моргают на тебя облезлыми своими глазами, как на воробья какого-нибудь, словно тебя здесь нет. — Он наклонился к Виктору и прошептал: — Бунта боюсь, кровь прольется. Вы мне сочувствуете?
    — Да, — сказал Виктор. — А причем здесь я?
    Бургомистр откинулся на спинку кресла, достал из алюминиевого футляра початую сигарету — закурил.
    — В моем положении, — сказал он, — остается одно: нажимать на все рычаги. Гласность нужна. Муниципалитет составил петицию в департамент здравоохранения. Господин Росшепер подписался, вы, я надеюсь, тоже, но это не бог весть что. Гласность нужна! Хорошая статья нужна, в столичной газете, подписанная известным именем. Вашим именем, господин Банев. А материал животрепещущий как раз для такого трибуна, как вы. Очень прошу. И от себя лично, и от муниципалитета, и от несчастных родителей… Добиться, чтобы лепрозорий убрали отсюда к чертовой бабушке. Куда угодно, но чтобы духу здесь мокрецкого не было, заразы этой. Вот что я вам имел сказать.
    — Да-да, понимаю, — сказал Виктор медленно. — Очень хорошо вас понимаю.
    Хоть ты и скотина, думал он, хоть ты и боров, но понять тебя можно. Но что же сделалось с мокрецами? Были тихие, согбенные, крались сторонкой, ничего о них такого не говорили, а говорили, будто воняет от них, будто заразные, будто здорово делают игрушки и вообще разные штуки из дерева… мать Фреда говорила, помнится, что у них дурной глаз, что молоко от них киснет, и что накликают нам они войну, мор и голод… А теперь сидят они за колючей проволокой, и что же они там делают? Ох, много они что-то делают. И погоду они делают, и детей они переманивают (зачем?), и кошек они вывели (тоже зачем?), и клопы у них залетали…
    — Вы, наверное, думаете, что мы сидим сложа руки? — сказал бургомистр. — Ни в коем случае. Но что мы можем? Готовлю я процесс против Голема. Господин санитарный инспектор Павор Сумман согласен быть консультантом. Будем упирать на то, что вопрос об инфекционности болезни еще не решен, а Голем, как скрытый коммунист этим пользуется. Это одно. Далее, пытаемся отвечать террором на террор. Городской Легион, наша гордость, ребята подобрались золотые, орлы… но это как-то не то. Указаний сверху не поступает… Полиция в ложном положении оказывается… и вообще… Так что препятствуем, как можем. Задерживаем грузы, которые идут к ним… частные, конечно, не продовольствие там, и не постельное белье, а вот книги всякие, они их много выписывают. Вот сегодня задержали грузовик, и как-то легче на душе. Но это все мелочи, от тоски, а надо бы радикальное…
    — Так, — сказал Виктор. — Орлы, значит, золотые. Как его там… Фламенда?.. Ну, тот, племянничек…
    — Фламин Ювента, — уточнил бургомистр. — Так точно — мой заместитель по Легиону, орел! Вы его уже знаете?
    — Знаю немного, — сказал Виктор. — А книги-то зачем задерживаете?
    — Ну как зачем… Глупость это, конечно, но все мы люди, все мы человеки — накипает все-таки. И потом… — Бургомистр стыдливо заулыбался. — Чепуха, конечно, но ходят слухи, будто без книг они не могут… как нормальные люди без еды и прочего.
    Наступило молчание. Виктор без аппетита ковырял бифштекс и размышлял. Я мало знаю о мокрецах, и то, что я знаю, не вызывает у меня к ним никаких симпатий. Может быть, дело в том, что не очень-то люблю я их с детства. Но уж бургомистра и его банду я знаю хорошо — жир и сало нации, президентские холуи, черносотенцы… Нет, раз вы против мокрецов, значит, в мокрецах что-то есть… С другой стороны, статью написать можно, даже самую разнузданную, се равно никто не рискнет меня напечатать, а бургомистр был бы доволен, и получил бы я с него клок шерсти, и мог бы жить здесь припеваючи… Кто из настоящих писателей может похвастаться, что живет припеваючи? Можно было бы здесь устроиться, получить синекуру, заделаться каким-нибудь инспектором муниципалитета по городским пляжам и писать на здоровьице… про то, как хорошо жить хорошему человеку, который увлечен любимым делом… и выступать н эту тему перед вундеркиндами… Э, все дело в том, чтобы научиться утираться. Плюнут тебе в морду, а ты и утрись. Сначала со стыдом утерся, потом с недоумением, а там, глядишь, начнешь утираться с достоинством и даже получать от этого процесса удовольствие…
    — Мы, конечно, ни в какой мере вас не торопим, — сказал бургомистр. — Вы человек занятой и так далее. Что-нибудь в пределах недельки, а? Материалы все мы вам представим, можем предоставить этакую схемку, планчик, по которому было бы желательно… а вы коснетесь опытной рукой и все заиграет. И подписались бы под статьей три выдающихся сына нашего города — член парламента Росшепер Нант, знаменитый писатель Банев и государственный лауреат доктор Рем Квадрига…


 

© 2009-2024 Информационный сайт, посвященный творчеству Аркадия и Бориса Стругацких

Яндекс.Метрика
Главная | Аркадий | Борис | Биография | Отзывы | Обратная связь