| Братья Стругацкие
Романы > Пикник на обочине > страница 25
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38,
— Закрой-ка дверь на ключ, голубчик. Мосол, плоскостопо бухая ножищами, подбежал к двери, щелкнул ключом и вернулся к столу. Он волосатой горой возвышался над Нунаном, преданно глядя ему в рот. Нунан все рассматривал его через прищуренные веки. Почему-то он вдруг вспомнил, что настоящее имя Мосла Катюши — Рафаэль. Мослом его прозвали за чудовищные костлявые кулаки, сизо-красные и голые, торчащие из густой шерсти, покрывавшей его руки, словно из манжет. Катюшей же он называл себя сам в полной уверенности, что это традиционное имя великих монгольских царей. Рафаэль. Ну что ж, Рафаэль, начнем. — Как дела? — спросил он ласково. — В полном порядке, босс, — поспешно ответствовал Рафаэль-Мосол. — Тот скандал уладил в комендатуре? — Сто пятьдесят монет выложил. Все довольны. — Сто пятьдесят с тебя, — сказал Нунан. — Твоя вина, голубчик. Надо было следить. Мосол сделал несчастное лицо и с покорностью развел огромные ладони. — Паркет в холле надо бы перестелить, — сказал Нунан. — Будет сделано. Нунан помолчал, топорща губы. — Хабар? — спросил он, понизив голос. — Есть немножко, — тоже понизив голос, произнес Мосол. — Покажи. Мосол кинулся к сейфу, достал сверток, положил его на стол перед Нунаном и развернул. Нунан одним пальцем покопался в кучке "черных брызг", взял "браслет", оглядел его со всех сторон и положил обратно. — Это все? — спросил он. — Не несут, — виновато сказал Мосол. — Не несут… — повторил Нунан. Он тщательно прицелился и изо всех сил пнул носком ботинка Мослу в голень. Мосол охнул, пригнулся было, чтобы схватиться за ушибленное место, но тут же снова выпрямился и вытянул руки по швам. Тогда Нунан вскочил, отшвырнул кресло, схватил Мосла за воротник сорочки и пошел на него, лягаясь, вращая глазами и шепча ругательства. Мосол, ахая и охая, задирая голову, как испуганная лошадь, пятился от него до тех пор, пока не рухнул на диван. — На две стороны работаешь, стерва? — шипел Нунан прямо в его белые от ужаса глаза. — Стервятник в хабаре купается, а ты мне бусики в бумажечке подносишь?.. — Он развернулся и ударил Мосла по лицу, стараясь зацепить нос с болячкой. — В тюрьме сгною! В навозе у меня жить будешь… Сухари жрать будешь… Жалеть будешь, что на свет родился! — он снова с размаху ткнул кулаком в Болячку. — Откуда у Барбриджа хабар? Почему ему несут, а тебе нет? Кто несет? Почему я ничего не знаю? Ты на кого работаешь, свинья волосатая? Говори! Мосол беззвучно открывал и закрывал рот. Нунан отпустил его, вернулся в кресло и задрал ноги на стол. — Ну? — сказал он. Мосол с хлюпаньем втянул носом кровь и сказал: — Ей-богу, босс… Чего вы? Какой у Стервятника хабар? Нет у него никакого хабара. Нынче ни у кого хабара нету… — Ты что, спорить со мной будешь? — ласково спросил Нунан, снимая ноги со стола. — Да нет, босс… Ей-богу… — заторопился Мосол. — Да провалиться мне! Какое там спорить! И в мыслях этого нету… — Вышвырну я тебя, — мрачно произнес Нунан. — Работать не умеешь. На кой черт ты мне, такой-сякой, сдался? Я таких, как ты, на четвертак десяток наберу. Мне настоящий человек нужен при деле. — Погодите, босс, — рассудительно сказал Мосол, размазывая кровь по лицу. — Что это вы сразу, с налету?.. Давайте все-таки разберемся… — Он осторожно потрогал болячку кончиком пальца. — Хабара, говорите, много у Барбриджа? Не знаю. Извиняюсь, конечно, но это вам кто-то соврал. Ни у кого сейчас хабара нет. В Зону ведь одни сопляки ходят, так они же не возвращаются. Нет, босс, это вам кто-то врет… Нунан искоса следил за ним. Было похоже, что Мосол действительно ничего не знает. Да ему и не выгодно было лгать, на Стервятнике много не заработаешь. — Эти пикники — выгодное дело? — спросил он. — Пикники? Да не так чтобы очень. Лопатой не загребешь… Так ведь сейчас в городе выгодных дел не осталось… — Где эти пикники устраиваются? — Устраиваются где? Так в разных местах. У Белой горы, на Горячих источниках бывают, на Радужных озерах… — А какая клиентура? — Клиентура какая? — Мосол шмыгнул носом, поморгал и сказал доверительно: — Если вы, босс, хотите сами за это дело взяться, я бы вам не советовал. Против Стервятника вам здесь не посветит. — Это почему же? — У Стервятника клиентура: голубые каски — раз, — Мосол принялся загибать пальцы, — офицеры из комендатуры — два, туристы из "Метрополя", из "Белой лилии", из "Пришельца"… это три. Потом у него уже реклама поставлена, местные ребята тоже к нему ходят… Ей-богу, босс, не стоит с этим связываться. За девочек он нам платит не то чтобы богато… — Местные тоже к нему ходят? — Молодежь, в основном. — Ну и что там, на пикниках, делается? — Делается что? Едем туда на автобусах, так? Там уже палаточки, буфетик, музычка… Ну и каждый развлекается, как хочет. Офицеры больше с девочками, туристы прутся на Зону смотреть. Ежели у Горячих источников, то до Зоны там рукой подать, прямо за Серной расщелиной… Стервятник туда им лошадиных костей накидал, вот они и смотрят в бинокли… — А местные? — Местные? Местным это, конечно, не интересно… Так, развлекаются, кто как умеет… — А Барбридж? — Так, а что Барбридж? Как все, так и Барбридж… — А ты? — А что я? Как все, так и я. Смотрю, чтобы девочек не обижали, и… это… ну, там… Ну, как все, в общем. — И сколько это все продолжается? — Когда как. Когда трое суток, а когда и всю неделю. — И сколько это удовольствие стоит? — спросил Нунан, думая совсем о другом. Мосол ответил что-то, Нунан его не слышал. Вот она, прореха, думал он. Несколько суток… несколько ночей. В этих условиях просто невозможно проследить за Барбриджем, даже если ты специально задался этой целью. И все-таки ничего не понятно. Он же безногий, а там расщелина… Нет, тут что-то не то… — Кто из местных ездит постоянно? — Из местных? Так я ж говорю, больше молодежь. Ну там Галеви, Ражба… Куренок Цапфа… этот Цмыг… Ну, Мальтиец бывает. Теплая компания. Они это дело называют "воскресная школа". Что, говорят, посетим "воскресную школу"? Они там в основном насчет пожилых туристок, неплохо зарабатывают. Прикатит какая-нибудь старуха из Европы… — "Воскресная школа", — повторил Нунан. Какая-то странная мысль появилась вдруг у него. Школа. Он поднялся. — Ладно, — сказал он. — Бог с ними, с пикниками. Это не для нас. Но чтоб ты знал: у Стервятника есть хабар, а это уже наше дело, голубчик. Это мы просто так оставить не можем. Ищи, Мосол, ищи, а то выгоню я тебя к чертям собачьим. Откуда он берет хабар, кто ему доставляет, — выясни все и давай на двадцать процентов больше, чем он. Понял? — Понял, босс. — Мосол уже тоже стоял, руки по швам, на измазанной морде преданность. — Да поворачивайся! Мозгами шевели, животное! — заорал вдруг Нунан и вышел. В холле у стойки он неспешно распил свой аперитив, побеседовал с Мадам насчет падения нравов, намекнул, что в ближайшем будущем намерен расширить заведение, и, понизив голос для значительности, посоветовался, как быть с Бенни, — стар становится мужик, слуха нет, реакция уже не та, не поспевает, как раньше… Было уже шесть часов, хотелось есть, а в мозгу все сверлила, все крутилась неожиданная мыслишка, ни с чем не сообразная и в то же время многое объясняющая. Впрочем, и так уже кое-что объяснилось, исчез с этого дела раздражающий и пугающий налет мистики, осталась только досада на себя, что раньше не подумал о такой возможности, но главное-то было не в этом, главное было в этой мыслишке, которая все крутилась и крутилась и не давала покоя.
|